Утро уродливо. Каждый раз, когда моя душа копьем вонзается в ограниченное тело под вопли будильника, я вздрагиваю и разочарованно вздыхаю. Опять я здесь. Утром никогда не случается ничего хорошего. На плечи вместе с реальностью обрушивается тяжесть суеты и выживания.
Это как дышать серым песком: столько веков по нему перекатывались разнокалиберные волны, и сейчас каждый вдох давит на грудь.
В жизни человека вообще мало приятного. При рождении наше лицо краснеет и искажается от боли и отвращения. Мы кричим на мать за то, что втянула нас в эту авантюру, но возмущаться поздно. Смерть тоже неприглядна. Приходит, когда её не ждёшь, хватает за волосы костлявой рукой и тащит в своё царство, бросая тело в скрюченной позе среди испражнений.
А что между ними? Дела, рутина, соревнования, обиды и сложности. Люди тонут в своих комплексах и так стараются впечатлить друг друга, что забывают жить.
Но есть в человеческом существование и плюсы: сладкая треть жизни, проводимая в грёзах. Во сне тело и душа отдыхают друг от друга. Там есть всё, чем нас бедных обделила реальность: и лёгкость полёта, и магия, и сгенерированные подсознанием люди, которым мы вдруг оказались дороги. Там законы физики и реальности ничего не значат. Можно выйти покурить прямо в космосе, уменьшить пальцами человека и посадить на крышу небоскрёба, взять с неба луну, как монетку или стать драконом, спасающим принца из плена.
Из всех богов я почитаю только Морфея. Я верю: в своих безумных образах он показывает мне тайные шифры. Очень личные послания, понятные только "своим". Я жадно глотаю каждую деталь, читаю их, как руны.
Что до остальных великих... Они и близко не могут дать тот опыт, что предлагает он. Я приручила свои сны, осознала их, разложила по полочкам. Научилась ориентироваться в их переменчивом мире, пробиваться за кулисы между декорациями. Я делала это не для развлечения, а для высшей цели.
В день, когда у меня закончилось снотворное, я нашла его.
Имея множество лиц и воплощений, он сначала играл со мной. То маячил перед глазами, то пытался скрыться. Являлся мне то старцем, то ребенком, то деревом. Но от меня так просто не уйти. Я ждала этого момента слишком давно. Я повсюду узнаю его по повадкам и мимике, вслушиваюсь в ритм шагов, цепляюсь за его взгляд, как за спасательный круг. Он уже начал отращивать крылья, шагнул на край скалы, когда моя рука коснулась его плеча.
— Постойте, господин! — я уверенным движением развернула его к себе. Его глаза: две ложки мёда, посыпанные звёздами, встретились с моими. В них загадка, опасность, воплощение мечты. В кожу впилась стайка иголок. Массаж из приятных покалываний. Дыхание перехватило, губы, вожделея, приоткрылись в бесшумном стоне. Я так его люблю. Его глаза ответили на мой восторг испугом. Он понял: притворяться бессмысленно. Он знал, что я знаю.
— Чего тебе, человек? — бросил он с лёгким презрением. Я схватила его за руку, почтительно склонилась, прильнув губами к тыльной стороне ладони. Какие длинные и тонкие пальцы. Видно каждое сухожилие.
— Пожалуйста, заберите меня с собой, господин Морфей! — взмолилась я, а сама любовалась, как сияющая кожа безупречная, как у фарфоровой куклы, обтягивает костяшки пальцев, скулы, ключицы. На его лице отразилось недоумение. Он убрал руку. Медленно, без отвращения. Даже нежно. Значит, у меня есть шанс?
— Зачем? — спросил Морфей. В голосе пробилась насмешка. Взгляд наполнился благородным превосходством.
— Я хочу быть бессмертной! — ответила я без колебаний.
— Но ты и так бессмертная! — отмахнулся Морфей. — У тебя вечная душа, которая просто перейдёт из одного состояния в другое. А если ты желаешь вечности для своего тела — это не ко мне.
Я схватила его за рукав, бесцеремонно приблизилась к его лицу.
— Нет же! — крикнула я, не отводя глаз. — Тело мне не нужно. Я хочу провести вечность в вашем мире. Бок о бок с вами. — В моем голосе плескалась страсть, способная обжечь его кожу. С каждым моим словом его глаза наполнялась злобой, губы сжимались в тонкий жгут, но я продолжала: — Позвольте стать вашей жрицей! Я хочу провести вечность здесь! Помогать вам, стать рок-звездой чужих сновидений. Запомниться людям. Ощущать лёгкость и вседозволенность, недоступную в реальном мире. Я родилась там по ошибке, господин, умоляю! — мой голос надломился, я встала перед ним на колени.
Его совершенная рука погладила меня по щеке, заставив её пылать. Он с холодным любопытством взял меня за подбородок, приподнял моё лицо, повертел его, чтобы разглядеть получше.
— Тщеславная жалкая малявка! — презрительно бросил он, с усилием оттолкнув меня. — Ты боишься реальности, бежишь от неё, но даже не понимаешь, как тут всё устроенно.
Я кубарем покатилась вниз и оказалась голой в яме со змеями. Они шипели и извивались, скалили ядовитые клыки, а под нами из трещин в земле то и дело плевками вырывалась лава. Скалы задрожали.
Я усмехнулась, приняв вызов. Кивнула ему, стоявшему на краю ямы. Морфей скрестил руки на груди. Спокойно, как император, наблюдающий за гладиаторским боем. Это экзамен? Что ж, я готова.
Оттолкнувшись от комка змей, я отбросила их в сторону, поддев пальцами ног. Я наклонилась и подула холодом на трещины. Их сковало льдом. Поправив волосы, я подмигнула ему. Поверь, старик: та, что смогла выследить самого Морфея умеет приручать кошмары. Я давно привыкла обращать их себе во благо: жизнь слишком коротка, чтобы бояться и страдать, а сон ещё короче. Реальная я разрыдалась бы и опешила. Но во сне всё работает иначе. Только здесь я действительно чувствую себя собой. Настоящей. Свободной от предрассудков и строгих рамок гнетущей действительности. В его мире алмаз моей души ограняется бриллиантом.
Прыгая с камня на камень с грацией горной козы, я вынырнула из ямы прямо перед ним. Не торопясь одеваться, прильнула к нему, как мартовская кошка. Игриво задев бедром его пах, потёрлась щекой о шею.
— Я справилась, господин? — промурлыкала я. Обжигая его ухо дыханием, слегка прикусила мочку. На моих губах играла улыбка триумфа. Хотел напугать меня, смутить? А в итоге оказался смущён сам. Глазки бегали, как у школьника на дискотеке перед первым поцелуем. Готова поклясться, на миг он поддался соблазну: его пальцы скользнули по моей пояснице. Кожа под ними запела, внизу живота трепетало желание. Оно спускалось к ногам, поднималось к груди, трепетало на дрожащих губах.
— Хватит. — он прикрыл глаза, смахнув ресницами туман сомнения. Щелчком пальцев вернул мне моё платье и, отступив на шаг, отвернулся.
— Мне там не место, — закричала я, пользуясь его смятением, — реальность для меня — пытка! Я для них сумасшедшая! — глаза защипало от слёз. Их солёный вкус коснулся языка.
— Ты и правда сумасшедшая. — он кивнул, не без уважения. Нервная улыбка рассекла моё лицо открытой раной.
— Как и твой мир! — сжав кулаки, я топнула ногой и расправила плечи. В голосе пробилась уверенность. — поверь, я достойна! Я полна идей и фантазий. Тебе наверняка сложно одному уследить за всеми спящими. Я помогу! Ты не пожалеешь. — я замолчала, прикрыв рот рукой. Перешла на ты. Какое неуважение! Хотя, после того, что между нами было... Этот взгляд: смущенный и мутный от желания, прикосновение к пояснице... — Я люблю тебя! — этот крик вспорол грудь, вырвался наружу копьем, опустошил горло, лишая голоса. — Всегда любила... — прохрипела я чуть слышно. — С самого детства, как увидела во сне впервые. Нет среди людей никого, кто хотя бы немного... — голосовые связки свело судорогой. Силы говорить иссякли. Он тоже молчал. Его властный взгляд наполнился болью. Он почему-то смотрел на меня с тоской, как на обречённую родственницу. Что это значит? Я ему не безразлична? Жалеет убогую? Я подошла ближе. — Морфей... — позвала его по имени. Он вздрогнул, как от пощёчины, склонился навстречу.
— Что ты решил? — спросила я с надеждой, нервно смяв подол. Его ладонь сжала моё плечо, скользнула по шее, по-хозяйски напористо лаская кожу, погладил мои волосы. Меня обдало жаром. Кусая губы, я зажмурилась, в истоме, откинув голову назад. Он потянулся к моим губам за поцелуем, коснулся своими, мягкими, как бархат и прошептал:
— Ты будешь жить.
* * *
Моя душа влетела в тело копьем под писк больничной аппаратуры. Желудок тут сжался от тошноты. Из глаз засочились слезы разочарования. Рот и нос прикрывала пластиковая маска с торчащей трубкой, в руку вгрызлась игла капельницы. Люди в белых халатах облегчённо вздыхают, смахивая пот со лба. Сегодня они спасли человека. Могут гордиться собой.
Только я не рада. Я встретила его в день, когда у меня кончилось снотворное. Он только что был передо мной, его губы касались моих, суля истинное бессмертие. Мы замерли над пропастью, подобно ангелам, проклятым трагической любовью. И вот я снова здесь. Немощная, не способная летать и выдать лёд. Мне захотелось зарыться в подушку, провалиться в неё, как в бездонный колодец, исчезнуть, но я взяла себя в руки и смахнула слезы краем простыни.
— Ничего, Морфей. Я так просто не сдамся. Я до тебя ещё доберусь. — обещаю я вслух и отчего-то знаю наверняка: это обещание он услышал.
#ЗаветаЗвягина
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Нет комментариев