Я то знаю, ещё в апреле,
Что со мною иль без меня,
Осень снова весь мир согреет,
Раздобыв из клёнов огня...
Я то знаю, опять аллеи,
Что ж со мною, иль без меня,
Зашуршат они, заалеют,
Раздобыв из кленов огня...
Ещё в мае, я чую, ребята,
Аромат и какой, сам не свой,
Шишки, яблоки и опята,
Перекрытые пряной листвой...
Мне один билет в листопады,
В самом скором вагоне и чай,
Мне черемух-сиреней не надо,
Мне осенняя снится печаль...
- Нет, я бы так не смог, - не успокаивался Паук, - только для того, чтобы стать весной одуванчиком, лежать в холодной темноте под листиком, и ждать, когда тебя завалит снегом, и неизвестно ещё, как перезимуешь, можно ведь и насмерть промерзнуть...
- Можно...
- И ты думаешь это справедливо?!
- Если ты боишься жизни, то никогда не станешь самим собой, - задумчиво ответил Кот.
Вечером пошёл колючий холодный дождь.
- Йогой надо заняться, - прохрипел Паук спускаясь к столу.
- Опять не спокойно? - Кот заварил чай с сосновыми почками и малиной, Паук напился чаю, согрелся, и задремал.
- Мы и без йоги тебя успокоим, - мурлыкал Кот, - что может быть лучше горячего чая у окна, за которым шумит зимняя
Мне б собрать совет старейшин,
Мне бы выслушать мудрейшин,
Чтобы тёплою ладонью по плечу,
На прощанье, никаких других причуд...
Мне бы тихо примоститься,
Среди них, да загоститься,
Похлебать знакомой ложкой,
Горькой мудрости немножко...
А то время, слышишь, бьёт в висок,
Не даёт собрать кленовый сок,
Как тут сладить подобру,
Нужных слов не подберу...
Словно, где-то, на вокзале,
В ожидания светлом зале,
Я опять походный чайник кипячу,
И лишь ветер мне ладонью по плечу...