Саша Чёрный (Александр Михайлович Гликберг; 13 (1) октября 1880, Одесса — 5 августа 1932, Ле-Лаванду, О ЖИЗНИ Есть горячее солнце, наивные дети, Драгоценная радость мелодий и книг. Если нет — то ведь были, ведь были на свете И Бетховен, и Пушкин, и Гейне, и Григ... Есть незримое творчество в каждом мгновеньи — В умном слове, в улыбке, в сиянии глаз. Будь творцом! Созидай золотые мгновенья — В каждом дне есть раздумье и пряный экстаз... Бесконечно позорно в припадке печали Добровольно исчезнуть, как тень на стекле. Разве Новые Встречи уже отсияли? Разве только собаки живут на земле? Если сам я угрюм, как голландская сажа (Улыбнись, улыбнись на сравненье мое!), Этот черный румянец — налет от дренажа, Это Муза меня подняла на копье. Если лучшие будут бросаться в пролеты, Скиснет мир от бескрылых гиен и тупиц! Полюби безотчетную радость полета... Разверни свою душу до полных границ. Есть еще острова одиночества мысли — Будь умен и не бойся на них отдыхать. Там обрывы над темной водою нависли — Можешь думать... и камешки в воду бросать... А вопросы... Вопросы не знают ответа — Налетят, разожгут и умчатся, как корь. Соломон нам оставил два мудрых совета: Убегай от тоски и с глупцами не спорь. *** В чужой толпе, Надевши шляпу набекрень, Весь день Прогуливаю лень По радостной тропе. Один! И очень хорошо. Ловлю зрачки случайных глаз, Клочки каких-то странных фраз, Чужую скуку и экстаз И многое еще. Лежат в свободном чердаке Семьсот ребячеств без табу, Насмешка, вызов на борьбу И любопытство марабу, Как бутерброды на доске. Одно сменяется другим. Заряд ложится на заряд. Они в бездействии лежат, А я ужасно рад – Я вольный пилигрим! Хочу – курю, хочу – плюю, Надевши шляпу набекрень, Весь день прогуливаю лень И зверски всех люблю! 1911 ПРО КОТА Раньше всех проснулся кот, Поднял рыжий хвост столбом, Спинку выпятил горбом И во весь кошачий рот Как зевнет! "Мур! умыться бы не грех..." Вместо мыла - язычок, Кот свернулся на бочок И давай лизать свой мех! Просто смех! А умывшись, в кухню шмыг; Скажет "здравствуйте" метле И пошарит на столе: Где вчерашний жирный сиг? Съел бы вмиг! Насмотрелся да во двор - Зашипел на индюка, Пролетел вдоль чердака И, разрыв в помойке сор, - На забор!... В доме встали. Кот к окну: "Мур! на ветке шесть ворон!" Хвост забился, когти вон, Смотрит кот наш в вышину - На сосну. Убежал, разинув рот... Только к вечеру домой, Весь в царапках, злой, хромой. Долго точит когти кот О комод... Ночь. Кот тронет лапкой дверь, Проберется в коридор И сидит в углу, как вор. Тише, мыши! здесь теперь Страшный зверь! Нет мышей... кот сел на стул И зевает: "Где б прилечь?" Тихо прыгнул он на печь, Затянул "мурлы", вздохнул И заснул. 1921 ЧЕЛОВЕК Жаден дух мой! Я рад, что родился И цвету на всемирном стволе. Может быть, на Марсе и лучше, Но ведь мы живем на земле. Каждый ясный – брат мой и друг мой, Мысль и воля – мой щит против «всех», Лес и небо, как нежная правда, А от боли лекарство – смех. Ведь могло быть гораздо хуже: Я бы мог родиться слепым, Или платным предателем лучших, Или просто камнем тупым... Все случайно. Приятно ль быть волком? О, какая глухая тоска Выть от вечного голода ночью Под дождем у опушки леска... Или быть безобразной жабой, Глупо хлопать глазами без век И любить только смрад трясины... Я доволен, что я человек. Лишь в одном я завидую жабе, – Умирать ей, должно быть, легко: Бессознательно вытянет лапки, Побурчит и уснет глубоко. 1912