«Тропа у людей одна: мы все уйдем из жизни. Вчера я, двадцатилетний, бегал по улице Горького — и вот уже завтра умирать. Без аллегорий. Страшно ли мне? Страшно. Дело ведь небывалое. Но интересно очень! Там же Господь, Вечность. Не готов. Пушкин нам ответил: «Я с отвращением листаю жизнь свою, но строк позорных не смываю». Мой ответ такой же, как у него. Не надо обольщаться, что после смерти от нас один прах останется. Все крупные ученые — верующие. Все мои знакомые врачи, которые имеют дело с жизнью и смертью, — веруют. О клинической смерти оставлены тысячи свидетельств, доказывающих, что конца нет. Эйнштейн в существовании Бога не сомневался, и Пушкин, и Ломоносов, и Менделеев. А какая-н
"Однажды архимандрита Кирилла (Павлова) спросили, как объяснить то чудо, что он воевал и прошел всю войну невредимым.
Старец ответил, что его хранила молитва его матери, которая все долгие военные годы — держала за него строгий Пост по средам и пятницам. Об этом же рассказала одна женщина про свою бабушку. Её бабушка во время войны четверых своих детей так спасла. Дочка и трое её сыновей ушли на фронт, а бабушка всю войну держала строгий Пост по средам и пятницам. Все четверо вернулись с войны живыми и невредимыми, а она продолжала поститься. «Мама, - говорят ей дети, - мы ведь живыми вернулись. Зачем ты ещё продолжаешь поститься и теперь»? «Из благодарности Господу, — ответила бабу
Молимся плохо и слабо.. А вот святой Парфений Киевский читал Евангелие за людей. Он открывал Святую Книгу и говорил: Господи, слова Твои огонь! Слова Твои жизнь! Слова Твои свет! Огнем Твоих слов сожги грехи тех, за кого я Тебе их прочитаю. Светом Твоих слов просвети душу того, за кого я переживаю. И он читал Евангелие за людей. Однажды было ему видение: поле, заросшее терновником. И ему говорят: пропалывай! Он говорит: как я это прополю? И вдруг огонь упал с небес на этот терновник и сжег его в пепел. И был ему такой голос: терновник - это грехи тех, за кого ты молишься. Огонь - это слова Евангельское, которое ты читаешь за них. Поэтому любая мама за детей пусть берет главу Евангелия,
Диавол не боится ни нашего ума, ни наших знаний. У него их больше. Он не боится даже наших добродетелей. У него их больше. Только одной добродетели у него нет и она его убивает, а нас спасает. Что это за добродетель? …Однажды, достигнув чего-то, я гордо пошел к своему старцу. Он, увидев меня, сразу понял, что я поскользнулся, и не дождавшись моих слов, сказал: – Почему мы так гордимся, сынок? Какими делами гордимся? Тем, что постимся, мало едим? диавол постится больше нас, никогда не ест. Тем, что не спим ночью, что мало спим? диавол бодрствует больше нашего, никогда не спит. Тем, что воздерживаемся? что сохраняем девственность? диавол девственнее нас: даже если он захочет блудствовать
Где-то в Сибири есть безвестная могила шестидесяти восьми иереев, которых, рассказывают, расстреливали так. Ставили на край могилы и задавали один вопрос: «Ну, что, поп, веруешь во Христа?» — «Верую», — отвечал тот и падал в могилу расстрелянный. А потом на его место становился следующий, чтобы ответить: «Верую».
Иеромонах Василий (Росляков) почитал за честь быть причисленным к этому сословию «попов», принявших смерть за веру свою.
***
Как-то в Оптиной узнали, что в деревне живет парализованная православная подвижница. Она лежала одна в нетопленной избе. Рассказывали, что она всегда в радости, славит Христа и просит одного — причастить ее. О.