Инга Zинькова- Волоченкова

Страх, во всех его разновидностях — одно из самых сильных чувств, способных существенно влиять на человека. Есть страх предохранительный, который оберегает от необдуманных, незрелых или асоциальных поступков. Например, страх заплыть на глубину или ступить в болото. Или страх перед наказанием — если вдруг кому-то очень соблазнительно взять то, что плохо лежит. В ответ на трилогию о страхе поразмышляем, какие страхи сковывают нас, а какие дают свободу. В нашей жизни нередко присутствуют непродуктивные страхи, вызванные домыслами и мнимыми опасностями. Они не дают проживать каждый день, сковывают, лишают внутренней свободы. Мы можем бояться: Список можно продолжать. И даже воцерковляясь, мы эти страхи нередко несем в эту новую, религиозную сферу. В церковной жизни мы можем бояться: Что же касается околоцерковных людей, то и у них есть свои страхи, связанные с религией (не говоря уже о страхах, вызванных «внецерковными» суевериями): Страх перед колдунами, порчей, сглазом — это вообще отде

Многие из верующих интересуются и задаются смыслом и содержанием последней книги Священного Писания Нового Завета, Апокалипсиса Иоанна Богослова. И действительно много ошибочных суждений и искажений создала неправильная трактовка этой таинственной боговдохновенной книги. Во-первых, надо отметить, что книга «Откровение» Иоанна Богослова имеет в своей основе пророческие книги Ветхого Завета. Между пророческими книгами Ветхого Завета и Апокалипсисом имеются определенные сходства: так, там описываются события, имевшие реальную историческую основу. Автор выступает против человеческих пороков и сожалеет о страданиях, последующих в качестве наказания. Но при этом существует и ряд отличий: пророчества обычно пишутся лаконичным и конкретным языком, Откровение же наполнено образами и символами. Откровение описывает события будущего неизвестного времени, пророчества имеют определенные временные границы. Образы «Откровения» имеют разные трактовки и не всегда поддаются однозначной расшиф

Сегодня Иринку ждал завал. Но у нее, как всегда, все было схвачено. Вместо завтрака – картонный стаканчик с кофе, вместо зарядки – бег по лестнице, потому что лифт уже две недели не работал, а вместо молитвы – хорошо если перекрестилась, пока слушала звон будильника. – Ирин Санна, тут автопробег намечается, кого пошлем для репортажа? – Коллега, подскажите, как лучше начать статью? – Иришка, смотри, тут фоточки прислали, надо вставить в твою статью, какие лучше? – Иринка, зайди к начальнику, уже два раза звал! Девушка ловкими решениями быстро навела зыбкое спокойствие, которого в их издательстве хватало минут на двадцать. – Так, пошлем Головачева на автопробег, он профи в этом деле, – Ирина повернулась к другой проблеме. – Ну, начните типа «никому не нравится, когда в его жизнь вмешиваются. А что, если этот кто-то – ваша свекровь?» – О! Отлично! То, что нужно! – Фотки, ага, вот эти три возьми, – махнула девушка рукой. А после зацокала на каблуках к начальнику – все у нее должно быть иде

Лицом святой был похож на Серафима Саровского, глаза его всегда святились миром, любовью и тихой радостью, при этом проникали в самую душу человеческую. Осталось много свидетельств прозорливости батюшки. Однажды, измученный диавольскими нападками, отец Алексей молился перед образом Спасителя, чтобы Господь разлучил его душу с телом. И вдруг увидел, что по лику Божьему покатилась слеза, и услышал голос, который обещал ему венец праведный. Отец Алексей жил как все. И не были ему чужды человеческие слабости — он пил, иногда нерадиво относился к своему служению. Однажды батюшку разбудили среди ночи, потому что в соседней деревне умирал крестьянин. Отец Алексей рассердился, что его дергают по мелочам и больной, верно, не так болен, что не сможет подождать его до утра. Посланный ушел, а батюшка лег спать, правда, сон не шел к нему. Поднявшись, он все-таки поехал к умирающему, но застал его уже почившим. Крестьянин лежал на лавке под иконами, а рядом с ним стоял Ангел с Чашей в руках. Видение

Один человек забыл, что придет пора прощаться. Как только он ни куролесил, ни лихачил и ни фокусничал! Как только ни приплясывал на коротком канате своей земной жизни! Но в конце концов жизнь взяла его за руку и посмотрела ему в лицо: — Пора прощаться. — Всё кончено? — Да. — Так скоро… — Прощай. И жизнь ушла. Человек даже не сообразил, что произошло. Одно он понял: что не успел попрощаться с жизнью. Тут же он бросился бежать, надеясь догнать ее. Бежит он и до сих пор. Бежит, чтобы проститься и простить. Бежит, потому что пришла пора прощения. Бежит, прощаясь с каждым встречным, который стал частью его жизни… Одному человеку было не до смеха. Все вокруг смеялись до слез, а он как-то странно молчал. Все вокруг покатывались со смеху, а он как-то странно смотрел перед собой. Все вокруг хватались за животы — до того их разбирал смех, а он как-то странно сидел, опустив голову. — Да расслабься ты наконец! — сказали ему. — Или тебе больше всех надо? Но этому человеку не надо было больше в

Их брак давно превратился в молчаливый ритуал: тихие ужины, разговоры о погоде и обязательствах. Они жили как соседи, разделяя пространство, но не жизнь. Вечера проходили в молчании, и каждый тянул свои внутренние размышления, будто пытаясь разгадать, что пошло не так. Иногда она пыталась начать разговор, но слова тонули в пустоте. Он уходил с головой в работу или в телефон, лишь бы не разговаривать с ней. Вопрос о том, стоит ли бороться за отношения или оставить всё в прошлом, висел в воздухе. Они приходили за советом к священнику и психологам, но уходили с ещё большим чувством неопределённости. Однажды, в очередной вечер тишины, она спросила: «Если завтра мы больше не будет вместе, что останется?» Он не ответил. Молчание сказало за него. В этот момент каждый понял: либо что-то менять, либо принять неизбежное. Если живёте как соседи, замалчиваете обиды и забыли, когда последний раз открыто говорили друг с другом, значит, пора что-то менять. Дети, как губки, впитывают всё: ваш холод, о