Галина Юрманова(Гордиенко)

Татьяна отпросилась с работы на три дня. Двадцать девятого выехали с утра. Все, что можно, подготовила к празднику заранее, запаслась продуктами для поездки на дачу. У Ванюши и Настены аппетит хороший. Сейчас они крепко спали, сытые и довольные, и Татьяна могла немного расслабиться. Хорошо, что не оставила их дома. Все-таки на даче в любую погоду здорово, да еще когда поездка не сопровождается стоянием в пробках. Желающих вырваться из предновогодней городской суеты оказалось не так уж много. Доставшаяся от деда дача построена была на совесть, из сосновых бревен, с настоящей русской печкой посредине. Каждый бок печки обогревал одну из комнат. Два дня она провела в хлопотах. Оказывается, в доме полно мышей. Пока все перемыла, то да се... Да и дети скучать не давали. Наконец сегодня утром позвонила Ирина Вячеславовна, сказала, что гости уехали, и можно возвращаться. Надо будить детей и срочно собираться, если они хотят встретить Новый Год дома. *** Город спал. Тусклый декабрьский рассвет

- Сивка-бурка, вещая каурка, встань передо мной, как лист перед травой… Голос Елены становился все тише и в нем начинали отчетливо звучать слезы, но Анюта еще не спала, а потому, даже зареветь, как бы ни хотелось, было нельзя. Ни к чему дочери видеть ее слезы. - Мам, а кто такая Сивка-бурка? – сонная Анюта попыталась было открыть глаза, но те уже не слушались. - Я тебе завтра расскажу. Спи! – Елена подоткнула дочери одеяло и поцеловала в лоб. – Спи, моя маленькая! Все мы с тобой сможем и все у нас получится! Обещаю… Анюта причмокнула губами, потянувшись было к щеке мамы, но сон взял свое и девочка сладко засопела, уже не видя, как тревожно прислушивается мать к ее дыханию. - Дыши, маленькая моя, дыши… Елена ловила вздохи дочери, считая каждый, и плакала, зажав себе рот ладонью. Только бы получилось! Только бы не сорвалось все! Ведь она давным-давно перестала верить в чудеса и давно уже стала сама той самой Сивкой-буркой… Аню Елена родила поздно. Так уж получилось. Слишком долго ждала л