Ирина Журбина (Лешукова)

Когда я решил пожить в монгольской кочевой семье в рамках этнографического проекта, я представлял романтику степей, скачки на лошадях и песни у костра под звездным небом. Месяц в семье Батбаяра в 200 километрах от Улан-Батора стал настоящим испытанием на прочность. И дело не только в том, что ближайший туалет был в соседней юрте, а интернет ловил только при северном ветре на холме. Главная проблема оказалась в том, что за тысячи лет кочевой жизни монголы выработали свод правил, нарушение которых может стоить не только репутации, но и жизни в суровой степи. Первый шок случился еще на пороге. Я привычно попытался зайти в юрту первым, пропуская хозяйку вперед — как учила мама. Батбаяр резко схватил меня за руку и что-то сказал по-монгольски. Его 20-летний сын Болд, учившийся в Улан-Баторе, объяснил: «Нельзя заходить в юрту левой ногой и нельзя наступать на порог. Это очень плохо — как плюнуть на душу дома». Оказалось, что монгольская юрта (правильно говорить «гэр») — это модель вселенной.