* * * Руки даны мне — протягивать каждому обе, Не удержать ни одной, губы — давать имена, Очи — не видеть, высокие брови над ними — Нежно дивиться любви и — нежней — нелюбви.
А этот колокол там, что кремлевских тяжеле, Безостановочно ходит и ходит в груди,— Это — кто знает?— не знаю,— быть может,— должно быть — Мне загоститься не дать на российской земле! 2 июля 1916
x x x Два дерева хотят друг к другу. Два дерева. Напротив дом мой. Деревья старые. Дом старый. Я молода, а то б, пожалуй, Чужих деревьев не жалела.
То, что поменьше, тянет руки, Как женщина, из жил последних Вытянулось, — смотреть жестоко, Как тянется — к тому, другому, Что старше, стойче и — кто знает? — Еще несчастнее, быть может.
Два дерева: в пылу заката И под дождем — еще под снегом — Всегда, всегда: одно к другому, Таков закон: одно к другому, Закон один: одно к другому.
Тебе, имеющему быть рожденным Столетие спустя как отдышу Последний раз, как на смерть осужденный Своей рукой пишу: Друг, не ищи меня, другая мода Меня не помнят даже старики Ртом не достать- через Летейски воды Протягиваю две руки. Как два костра глаза твои я вижу Сияющие мне в могилу, в ад Ту видящие, что уже не дышит Умершую сто лет назад. В моей руке всего лишь горка пыли- мои стихи Я вижу, на ветру ты ищешь дом, Где родилась или В котором я умру. На встречных женщин, тех, живых счастливых Горжусь как смотришь и ловлю слова "Сборище самозванок, все мертвы вы Она одна- жива! Я ей служил служеньем добровольца Все тайны знал, весь склад ее перстней. Грабительницы мертвых! Эти кольца украдены у ней"
О сто моих колец! Мне тянет жилы Раскаиваюсь в первый раз Что столько я их вкривь и вкось дарила- тебя не дождалась. И грустно мне еще что в этот вечер Сегодняшний так долго шла я вслед Садящемуся солнцу и навстречу- тебе Через сто лет. Бьюсь об заклад, что бросишь ты проклятье Моим друзьям во тьму могил- Все восхваляли- розового платья никто не подарил! Кто бескорыстней был- нет я- корыстна Раз не убьешь-корысти нет скрывать Что я у всех выпрашивала письма Чтоб ночью целовать Сказать? Скажу- небытие - условность Ты мне сейчас страстнейший из гостей И ты откажешь перлу всех любовниц Во имя Той- костей!
Когда нибудь, прелестное созданье Я стану для тебя воспоминаньем Там в памяти твоей голубоокой Затерянным так далеко-далеко Забудешь ты мой профиль горбоносый И лоб в Апофеозе папиросы И вечный смех мой, коим всех морочу И сотню на руке моей рабочей серебрянных перстней, чердак- каюту Моих бумаг божественную смуту
Так в страшный год, отринуты судьбою Ты маленькой была, я - молодою
Как правая и левая рука Моя душа твоей душе близка. Мы смежены блаженно и тепло Как правое и левое крыло. но вихрь встает- и бездна пролегла От правого до левого крыла.
Мировое началось во мгле кочевье Это ходят по ночной земле деревья Это бродят молодым вином гроздья Это странствуют из дома в дом Звезды Это реки начинают путь вспять И мне хочется к тебе на грудь- спать.
Все дело в том, чтобы мы любили, чтобы у нас билось сердце — хотя бы разбивалось вдребезги! Я всегда разбивалась вдребезги, и все мои стихи — те самые серебряные сердечные дребезги. О жизни и любви Марины Ц...
Уважаемые коллеги! Культурный центр «Дом-музей Марины Цветаевой» приглашает вас принять участие в международной конференции «Актуальная Цветаева 2014». Тема этого года - «1914 год в жизни Марины ...
Любить — видеть человека таким, каким его задумал Бог и не осуществили родители. Марина Цветаева. Вместо предисловия Жизнь и творчество Марины Цветаевой — яркий системный пример жизненного сценария человека с сочетанием дву...
Музыкальная Поэзия со стихами Марины Цветаевой Поэзия в сочетании с музыкой – эффективный путь движения поэзии навстречу людям. С музыкой поэзия лучше воспринимается. Музыка упрощает и ускоряет пут...
Виталий Вульф Марина Цветаева и люди театра Мое поколение росло в то время, когда имя Марины Цветаевой было мало кому известно. Поступив в МГУ, я поселился в квартире выдающегося актера Художественного театра Александра Леонидовича В...
Комментарии 605
* * *
Руки даны мне — протягивать каждому обе,
Не удержать ни одной, губы — давать имена,
Очи — не видеть, высокие брови над ними —
Нежно дивиться любви и — нежней — нелюбви.
А этот колокол там, что кремлевских тяжеле,
Безостановочно ходит и ходит в груди,—
Это — кто знает?— не знаю,— быть может,—
должно быть —
Мне загоститься не дать на российской земле!
2 июля 1916
x x x
Два дерева хотят друг к другу.
Два дерева. Напротив дом мой.
Деревья старые. Дом старый.
Я молода, а то б, пожалуй,
Чужих деревьев не жалела.
То, что поменьше, тянет руки,
Как женщина, из жил последних
Вытянулось, — смотреть жестоко,
Как тянется — к тому, другому,
Что старше, стойче и — кто знает? —
Еще несчастнее, быть может.
Два дерева: в пылу заката
И под дождем — еще под снегом —
Всегда, всегда: одно к другому,
Таков закон: одно к другому,
Закон один: одно к другому.
Август 1919
x x x
А человек идет за плугом
И строит гнезда.
Одна пред Господом заслуга:
Глядеть на звезды.
И вот за то тебе спасибо,
Что, цепенея,
Двух звезд моих не видишь - ибо
Нашел - вечнее.
Обман сменяется обманом,
Рахилью - Лия.
Все женщины ведут в туманы:
Я - как другие.
Октябрь 1919
Как настигаемый олень
Летит перо.
обманут день -
И как хитро!
Все силы ада за спиной -
масть!
Всё дети матери одной,
Чье имя - страсть.
Олень, олень Золоторог,
Беда близка!
То в свой звонкоголосый рог
Трубит тоска...
По зарослям словесных чащ
Спасайся, царь!
То своры дых кровокипящ,
То ревность - псарь.
Всё громче, громче об ребро
Сердечный стук...
И тихо валится перо
Из смуглых рук.
4-го русск<ого> апр<еля> 1921 г.
“В огромном городе моем — ночь…”
В огромном городе моем — ночь.
Из дома сонного иду — прочь.
И люди думают: жена, дочь, —
А я запомнила одно: ночь.
Июльский ветер мне метет — путь,
И где-то музыка в окне — чуть.
Ах, нынче ветру до зари — дуть
Сквозь стенки тонкие груди — в грудь.
Есть черный тополь, и в окне — свет,
И звон на башне, и в руке — цвет,
И шаг вот этот — никому — вслед,
И тень вот эта, а меня — нет.
Огни — как нити золотых бус,
Ночного листика во рту — вкус.
Освободите от дневных уз,
Друзья, поймите, что я вам — снюсь.
17 июля 1916
Москва
Кто создан из камня, кто создан из глины, —
А я серебрюсь и сверкаю!
Мне дело — измена, мне имя — Марина,
Я — бренная пена морская.
Кто создан из глины, кто создан из плоти —
Тем гроб и надгробные плиты...
— В купели морской крещена — и в полете
Своем — непрестанно разбита!
Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети
Пробьется мое своеволье.
Меня — видишь кудри беспутные эти? —
Земною не сделаешь солью.
Дробясь о гранитные ваши колена,
Я с каждой волной — воскресаю!
Да здравствует пена — веселая пена —
Высокая пена морская!
23 мая 1920
* * *
Вскрыла жилы: неостановимо,
Невосстановимо хлещет жизнь.
Подставляйте миски и тарелки!
Всякая тарелка будет - мелкой,
Миска - плоской.
Через край - и мимо
В землю черную, питать тростник.
Невозвратно, неостановимо,
Невосстановимо хлещет стих.
6 января 1934
* * *
Когда гляжу на летящие листья,
Слетающие на булыжный торец,
Сметаемые - как художника кистью,
Картину кончающего наконец,
Я думаю (уж никому не по нраву
Ни стан мой, ни весь мой задумчивый вид),
Что явственно желтый, решительно ржавый
Один такой лист на вершине - забыт.
20 октября 1936
Моим стихам, написанным так рано,
Что и не знала я, что я – поэт,
Сорвавшимся, как брызги из фонтана,
Как искры из ракет,
Ворвавшимся, как маленькие черти,
В святилище, где сон и фимиам,
Моим стихам о юности и смерти–
Нечитанным стихам! –
Разбросанным в пыли по магазинам
(Где их никто не брал и не берет!),
Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черед.
Май 1913
В 1930-е она скажет об этих строках:
«Формула — наперед — всей моей писательской (и человеческой) судьбы».
МОЛИТВА
Христос и Бог! Я жажду чуда
Теперь, сейчас, в начале дня!
О, дай мне умереть, покуда
Вся жизнь как книга для меня.
Ты мудрый, ты не скажешь строго:
— «Терпи, ещё не кончен срок».
Ты сам мне подал — слишком много!
Я жажду сразу — всех дорог!
Всего хочу: с душой цыгана
Идти под песни на разбой,
За всех страдать под звук органа
И амазонкой мчаться в бой;
Гадать по звёздам в чёрной башне,
Вести детей вперёд, сквозь тень…
Чтоб был легендой — день вчерашний,
Чтоб был безумьем — каждый день!
Люблю и крест и шёлк, и каски,
Моя душа мгновений след…
Ты дал мне детство — лучше сказки
И дай мне смерть — в семнадцать лет!
Таруса, 26 сентября 1909
"Идешь на меня похожий"
Идешь, на меня похожий,
Глаза устремляя вниз.
Я их опускала-тоже!
Прохожий, остановись!
Прочти -- слепоты куриной
И маков набрав букет-
Что звали меня Мариной
И сколько мне было лет.
Не думай, что здесь-могила,
Что я появлюсь, грозя...
Я слишком сама любила
Смеяться, когда нельзя!
И кровь приливала к коже,
И кудри мои вились...
Я тоже была, прохожий!
Прохожий, остановись!
Сорви себе стебель дикий
И ягоду ему вслед:
Кладбищенской земляники
Крупнее и слаще нет.
Но только не стой угрюмо,
Главу опустив на грудь.
Легко обо мне подумай,
Легко обо мне забудь.
Как луч тебя освещает!
Ты весь в золотой пыли...
-- И пусть тебя не смущает
Мой голос из-под земли.
Коктебель, 3 мая 1913
«Мы с тобою лишь два отголоска...»
Мы с тобою лишь два отголоска:
Ты затихнул, и я замолчу.
Мы когда-то с покорностью воска
Отдались роковому лучу.
Это чувство сладчайшим недугом
Наши души терзало и жгло.
Оттого тебя чувствовать другом
Мне порою до слез тяжело.
Станет горечь улыбкою скоро,
И усталостью станет печаль.
Жаль не слова, поверь, и не взора,
Только тайны утраченной жаль!
От тебя, утомленный анатом,
Я познала сладчайшее зло.
Оттого тебя чувствовать братом
Мне порою до слез тяжело.
1910
Мой день беспутен и нелеп:
У нищего прошу на хлеб,
Богатому даю на бедность,
В иголку продеваю -- луч,
Грабителю вручаю -- ключ,
Белилами румяню бледность.
Мне нищий хлеба не дает,
Богатый денег не берет,
Луч не вдевается в иголку,
Грабитель входит без ключа,
А дура плачет в три ручья --
Над днем без славы и без толку.
27 июля 1918
С большой нежностью - потому,
Что скоро уйду от всех, -
Я все раздумываю, кому
Достанется волчий мех,
Кому – разнеживающий плед
И тонкая трость с борзой,
Кому – серебрянный мой браслет,
Осыпанный бирюзой...
И все записки, и все цветы,
Которых хранить невмочь...
Последняя рифма моя – и ты,
Последняя моя ночь!
22.9.1915
Я счастлива жить образцово и просто:
Как солнце -- как маятник -- как календарь.
Быть светской пустынницей стройного роста,
Премудрой -- как всякая Божия тварь.
Знать: Дух -- мой сподвижник, и Дух -- мой вожатый!
Входить без доклада, как луч и как взгляд.
Жить так, как пишу: образцово и сжато, --
Как Бог повелел и друзья не велят.
22 ноября 1918
Тебе, имеющему быть рожденным
Столетие спустя как отдышу
Последний раз, как на смерть осужденный
Своей рукой пишу:
Друг, не ищи меня, другая мода
Меня не помнят даже старики
Ртом не достать- через Летейски воды
Протягиваю две руки.
Как два костра глаза твои я вижу
Сияющие мне в могилу, в ад
Ту видящие, что уже не дышит
Умершую сто лет назад.
В моей руке всего лишь горка пыли- мои стихи
Я вижу, на ветру ты ищешь дом, Где родилась или
В котором я умру.
На встречных женщин, тех, живых счастливых
Горжусь как смотришь и ловлю слова
"Сборище самозванок, все мертвы вы
Она одна- жива!
Я ей служил служеньем добровольца
Все тайны знал, весь склад ее перстней.
Грабительницы мертвых! Эти кольца украдены у ней"
О сто моих колец! Мне тянет жилы
Раскаиваюсь в первый раз
Что столько я их вкривь и вкось дарила-
тебя не дождалась.
И грустно мне еще что в этот вечер
Сегодняшний так долго шла я вслед
Садящемуся солнцу и навстречу- тебе
Через сто лет.
Бьюсь об заклад, что бросишь ты проклятье
Моим друзьям во тьму могил-
Все восхваляли- розового платья никто не подарил!
Кто бескорыстней был- нет я- корыстна
Раз не убьешь-корысти нет скрывать
Что я у всех выпрашивала письма
Чтоб ночью целовать
Сказать? Скажу- небытие - условность
Ты мне сейчас страстнейший из гостей
И ты откажешь перлу всех любовниц
Во имя Той- костей!
Стихи к дочери
Когда нибудь, прелестное созданье
Я стану для тебя воспоминаньем
Там в памяти твоей голубоокой
Затерянным так далеко-далеко
Забудешь ты мой профиль горбоносый
И лоб в Апофеозе папиросы
И вечный смех мой, коим всех морочу
И сотню на руке моей рабочей
серебрянных перстней, чердак- каюту
Моих бумаг божественную смуту
Так в страшный год, отринуты судьбою
Ты маленькой была, я - молодою
Не смущаю, не пою
Женскою отравою.
Руку верную даю –
Пишущую, правую.
Той, которою крещу
На ночь – ненаглядную.
Той, которою пишу
То, что Богом задано.
Левая – она дерзка,
Льстивая, лукавая.
Вот тебе моя рука –
Праведная, правая!
23 октября 1918
* * *
Легкомыслие! — Милый грех,
Милый спутник и враг мой милый!
Ты в глаза мои вбрызнул смех,
И мазурку мне вбрызнул в жилы.
Научив не хранить кольца, —
С кем бы жизнь меня ни венчала!
Начинать наугад с конца,
И кончать ещё до начала.
Быть, как стебель, и быть, как сталь,
В жизни, где мы так мало можем…
— Шоколадом лечить печаль
И смеяться в лицо прохожим!
3 марта 1915
ПОПЫТКА РЕВНОСТИ
Как живется вам с другою, —
Проще ведь? — Удар весла! —
Линией береговою
Скоро ль память отошла
Обо мне, плавучем острове
(Пó небу — не по водам!)
Души, души! быть вам сестрами,
Не любовницами — вам!
Как живется вам с простою
Женщиною? Без божеств?
Государыню с престола
Свергши (с оного сошед),
Как живется вам — хлопочется —
Ежится? Встается — как?
С пошлиной бессмертной пошлости
Как справляетесь, бедняк?
“Судорог да перебоев —
Хватит! Дом себе найму”.
Как живется вам с любою —
Избранному моему!
Свойственнее и съедобнее —
Снедь? Приестся — не пеняй...
Как живется вам с подобием —
Вам, поправшему Синай!
Как живется вам с чужою,
Здешнею? Ребром — люба?
Стыд Зевесовой вожжою
Не охлестывает лба?
Как живет
...ЕщёПОПЫТКА РЕВНОСТИ
Как живется вам с другою, —
Проще ведь? — Удар весла! —
Линией береговою
Скоро ль память отошла
Обо мне, плавучем острове
(Пó небу — не по водам!)
Души, души! быть вам сестрами,
Не любовницами — вам!
Как живется вам с простою
Женщиною? Без божеств?
Государыню с престола
Свергши (с оного сошед),
Как живется вам — хлопочется —
Ежится? Встается — как?
С пошлиной бессмертной пошлости
Как справляетесь, бедняк?
“Судорог да перебоев —
Хватит! Дом себе найму”.
Как живется вам с любою —
Избранному моему!
Свойственнее и съедобнее —
Снедь? Приестся — не пеняй...
Как живется вам с подобием —
Вам, поправшему Синай!
Как живется вам с чужою,
Здешнею? Ребром — люба?
Стыд Зевесовой вожжою
Не охлестывает лба?
Как живется вам — здоровится —
Можется? Поется — как?
С язвою бессмертной совести
Как справляетесь, бедняк?
Как живется вам с товаром
Рыночным? Оброк — крутой?
После мраморов Каррары
Как живется вам с трухой
Гипсовой? (Из глыбы высечен
Бог — и нáчисто разбит!)
Как живется вам с сто-тысячной —
Вам, познавшему Лилит!
Рыночною новизною
Сыты ли? К волшбам остыв,
Как живется вам с земною
Женщиною, бéз шестых
Чувств?
Ну, за голову: счастливы?
Нет? В провале без глубин —
Как живется, милый? Тяжче ли —
Так же ли — как мне с другим?
19 ноября 1924
* * *
Вы, идущие мимо меня
К не моим и сомнительным чарам, —
Если б знали вы, сколько огня,
Сколько жизни, растраченной даром,
И какой героический пыл
На случайную тень и на шорох…
— И как сердце мне испепелил
Этот даром истраченный порох.
О летящие в ночь поезда,
Уносящие сон на вокзале…
Впрочем, знаю я, что и тогда
Не узнали бы вы — если б знали —
Почему мои речи резки
В вечном дыме моей папиросы, —
Сколько тёмной и грозной тоски
В голове моей светловолосой.
17 мая 1913
Как правая и левая рука
Моя душа твоей душе близка.
Мы смежены блаженно и тепло
Как правое и левое крыло.
но вихрь встает- и бездна пролегла
От правого до левого крыла.
Мировое началось во мгле кочевье
Это ходят по ночной земле деревья
Это бродят молодым вином гроздья
Это странствуют из дома в дом Звезды
Это реки начинают путь вспять
И мне хочется к тебе на грудь- спать.
Вчера еще в глаза глядел,
А нынче - всё косится в сторону!
Вчера еще до птиц сидел,-
Всё жаворонки нынче - вороны!
Я глупая, а ты умен,
Живой, а я остолбенелая.
О, вопль женщин всех времен:
"Мой милый, что тебе я сделала?!"
И слезы ей - вода, и кровь -
Вода,- в крови, в слезах умылася!
Не мать, а мачеха - Любовь:
Не ждите ни суда, ни милости.
Увозят милых корабли,
Уводит их дорога белая...
И стон стоит вдоль всей земли:
"Мой милый, что тебе я сделала?"
Вчера еще - в ногах лежал!
Равнял с Китайскою державою!
Враз обе рученьки разжал,-
Жизнь выпала - копейкой ржавою!
Детоубийцей на суду
Стою - немилая, несмелая.
Я и в аду тебе скажу:
"Мой милый, что тебе я сделала?"
Спрошу я стул, спрошу кровать:
"За что, за что терплю и бедствую?"
"Отцеловал - колесовать:
Другую целовать",- ответствуют.
Жить приучил в самом огне,
...ЕщёСам бросил - в степь з
Вчера еще в глаза глядел,
А нынче - всё косится в сторону!
Вчера еще до птиц сидел,-
Всё жаворонки нынче - вороны!
Я глупая, а ты умен,
Живой, а я остолбенелая.
О, вопль женщин всех времен:
"Мой милый, что тебе я сделала?!"
И слезы ей - вода, и кровь -
Вода,- в крови, в слезах умылася!
Не мать, а мачеха - Любовь:
Не ждите ни суда, ни милости.
Увозят милых корабли,
Уводит их дорога белая...
И стон стоит вдоль всей земли:
"Мой милый, что тебе я сделала?"
Вчера еще - в ногах лежал!
Равнял с Китайскою державою!
Враз обе рученьки разжал,-
Жизнь выпала - копейкой ржавою!
Детоубийцей на суду
Стою - немилая, несмелая.
Я и в аду тебе скажу:
"Мой милый, что тебе я сделала?"
Спрошу я стул, спрошу кровать:
"За что, за что терплю и бедствую?"
"Отцеловал - колесовать:
Другую целовать",- ответствуют.
Жить приучил в самом огне,
Сам бросил - в степь заледенелую!
Вот что ты, милый, сделал мне!
Мой милый, что тебе - я сделала?
С. Э.
Я с вызовом ношу его кольцо
— Да, в Вечности — жена, не на бумаге. —
Его чрезмерно узкое лицо —
Подобно шпаге.
Безмолвен рот его, углами вниз,
Мучительно-великолепны брови.
В его лице трагически слились
Две древних крови.
Он тонок первой тонкостью ветвей.
Его глаза — прекрасно-бесполезны! —
Под крыльями распахнутых бровей —
Две бездны.
В его лице я рыцарству верна.
— Всем вам, кто жил и умирал без страху. —
Такие — в роковые времена —
Слагают стансы — и идут на плаху.
Коктебель, 3 июня 1914