- Бабушка, а что же дальше было? - спросила Маруся у бабушки на следующий вечер, лишь только старушка закончила все дела по дому и уселась с вязаньем.
- Где?
- Да с Ермолаем, с ведьмой.
- А-а, так вот что было, слушай…
Закончилось лето красное, пришла осень золотая в деревню — на дары богатая, на урожай. Добрый хозяин на зиму припасов наделал, дров из лесу привёз, скотине сена летом накосил, да теперь и на тёплую печь залез. А наш Ермолай на Покрова свадьбу с Галюшкой сыграли. Весёлая была свадьба, вся деревня гуляла! Вот и зажили они складно да ладно.
Только думка была у Ермолая, никак не мог он успокоиться, что живёт старая карга и дела свои поганые творит. И задумал он от ведьмы избавиться. Да только легко сказать — избавиться. А как? Тут ведь надо знания особые. У нас в деревне была, конечно, своя ведунья-знахарка. Да та ведьме не чета. Не сможет она её одолеть, сил не хватит. Значит нужно на стороне кого-то искать. Думал, думал Ермолай и придумал.
Слыхал он от людей, что живёт за три дня пути отсюда, мужик один, дока. Много чего он знает и умеет, мол, даже мёртвых оживляет. А коли так, думает Ермолай, поди и мне поможет. И решил он ехать к тому доке. Собрался, расцеловал молодую жену и тронулся в путь.
Долго он ехал, незнаючи-то дороги. Наконец добрался-таки до той деревеньки, где мужик живёт. Деревенька махонькая, десяти домов не наберётся. Сугробы кругом, осень в тот год ранняя пришла, ни дымка из печных труб, ни тропинки какой.
- Да точно ль мне сказали? - дивится Ермолай, - Тут и вовсе людей нет.
Только так подумал, из одной избы мужик выходит.
- Прибыл? - спрашивает, - Давно тебя жду. С лета уж.
Подивился Ермолай, а вслух сказал:
- Здравствуй, отец!
Спешился, поклонился мужику.
Улыбнулся тот довольно:
- Ну пойдём в избу, коли, беседовать будем.
Вошли они в дом. В избе чисто, опрятно, по стенам пучки трав развешаны, в корзинах по лавкам шишки, орехи, грибы, да ягоды сушёные, а в красном углу иконы. Перекрестился Ермолай на образа, а хозяин к столу зовёт.
- Устал, небось, с дороги дальней, проголодался? Вот, ешь давай.
Накормил он Ермолая и сам с ним поел. После речь завёл:
- Что же, задумал ты значит извести старую?
Кивнул Ермолай.
- Нелегко это будет. Сила у ведьмы большая, почитай, пятый век на свете живёт.
- Да как же это? - не поверил парень.
- А вот так. С вас она жизнь берёт. Тем и свою продлевает. Замечал, поди, как только ведьмы не видать, приболела, так в деревне вашей помирает кто-то? Да не из старых, а из молодых!
Задумался Ермолай, мороз пробежал по коже, а ведь правду мужик говорит, так и есть. Как только кто молодой помрёт в деревне, так на другой день ведьма бодрее бодрого по деревне бежит, да по сторонам зыркает. Так вон оно в чём дело-то. А дока дальше говорит:
- Только и её силы не вечны. Тело уже совсем дряхлое. Однако просто ждать долго придётся. Она лет двести ещё протянет.
- Нет! - отвечает Ермолай, - Нельзя ждать! Это ж сколько зла она ещё успеет сотворить за это время!
- Вот и хочу я тебя научить, как от старой избавиться. Слушай меня внимательно. Ведьма эта — двоедушник к тому же.
- Как это? - спрашивает Ермолай.
- Две сущности у неё. Одна Божья (ведь как ни крути, а и она Божья душа, Творцом созданная однажды), а другая нечистая, от дьявола, которому продалась она, чтобы творить мерзкие свои занятия. Когда спит ведьма, тогда-то злая душа её отделяется от тела и летает по свету, творит гадости, а хорошая в теле покоится. В такой-то момент и можно ведьму погубить.
Только спит она не как мы с тобой, каждую ночь, а раз в месяц. Коль сумеешь терпения набраться и это время застать, тогда научу что сделать. Но дело это опасное, учти. Можешь и сам погибнуть.
- Может ты мне поможешь?
- Я не могу. Если я в деревне вашей появлюсь, ведьма меня вмиг почует. И тогда можем мы с ней и не справиться. А коли дождаться той ночи, когда она уснёт, тогда можно дело сделать, ведьма в тот миг слабая будет. Всё равно как обычный человек. А когда вернётся злая душа к телу, то увидит, что некуда ей вселяться. Только ведьма, зная про то, спит под охраной, чертей к телу своему приставляет. Но я дам тебе средство, как их отвлечь.
Долго беседовали мужик с Ермолаем, уж и ночь прошла и за окном светать стало. А только чует Ермолай, что силы в нём не убавилось, будто спал крепко до утра.
- Что, дивишься? - смеётся дока, - Это чай у меня непростой. С молитвой да на особых травах сготовлен. Ну а теперь бери этот мешок, там всё, что тебе нужно, и поезжай. До дома быстро доберёшься, дорога сама тебя вести будет.
Поблагодарил Ермолай мужика и поехал в обратный путь.
Как вернулся он домой, то с того же дня стал строгий пост держать, да сорок дней подряд причащаться в соседнем селе, где храм был. Никому ничего он не рассказал, где был и что делать собирается. А как прошло сорок дней, так начал Ермолай караулить ночь, когда ведьма уснёт.
Много ночей ходил он к дому старухи и ждал. Но ведьма не спала. Творила она свои дела. Сколько нечисти перевидел Ермолай за те ночи, сколь и за всю жизнь человек не увидит. Но не чуяли они его, сила Божия его хранила. И всё больше росла в нём уверенность, что на правое дело он пошёл.
И вот в одну из ночей повезло наконец Ермолаю, увидел он в окно, как ведьма лавку застилает, платье снимает, осталась она в одной рубахе нательной, обвела избу взглядом, пробормотала что-то на четыре угла, да и легла. Заметались по избе чёрные рваные тени, то ведьмины слуги собрались, охранять её сон. Сердце в груди Ермолая стучало так, что того и гляди выскочит - время пришло.
Подождал он малость, убедился, что старуха уснула крепко и принялся за дело. Первым делом молитву сотворил, потом всю избу ведьмину кругом обошёл, три круга солью четверговой обсыпал, в одном только месте чуточку не досыпал. После встал на крыльцо и позвал:
- Али кто ещё дома остался нынче? Все на шабаш полетели, да говорят тех, кто не явился плетьми сечь станут.
Сказал так и сам за крыльцо спрятался.
Выскочили черти из дому. Заметались по двору. Они ведь, черти эти, глупые, хоть и злые. Времени вовсе не знают. Решили они, что Вальпургиева ночь настала, а коли так, значит там нужно быть, иначе плохо им придётся. Закружились тени по двору, а выйти не могут, наконец нашли, где пролезть — в том самом месте, что Ермолай оставил. А лишь только они вылетели, так подскочил Ермолай и круг солью довершил. Поняли черти, что провели их, а обратно войти уже не могут. Взвыли, да что толку.
А Ермолай тем временем уж в избу проскочил. Дверь запер и кресты начертил, и над окнами, и над дверью, и над устьем печным. Подошёл к старухе. Спит та и не шелохнётся. Страшная, как чёрт, лохматая, космы седые с лавки свесились, рубаха белая в темноте светится, в приоткрытом рту зубы виднеются, острые, мелкие, как у зверя, а дыхания не слышно, как мёртвая. Наклонился Ермолай к старухе — а ну и впрямь померла? Нет, дышит.
Темно в избе. Только свет луны проникает сквозь расписанное морозными узорами окно. Страшно Ермолаю. Да что поделать? Надо людям помочь, со злом покончить. Достал Ермолай из мешочка землю особую, со святой земли, с самого Ерусалиму привезённую, на грудь ведьмину щедро крестом сыпанул. Открыла та глаза, зашипела, как кошка, хотела вскочить, а крест не пускает.
- Ох, давит на грудь, ой, тяжко мне, - заверещала старуха.
А Ермолай воды крещенской достал, всё кругом окропил, и на ведьму тоже оставил. Та пуще прежнего закричала страшным голосом, принялась заклинания читать, чертей на помощь призывать да нечисть разную. А вкруг двора три круга соли четверговой, не пускают! Вьются черти, кружит нечисть, воет, а пройти не могут. Ермолай же свечи достал, в четырёх углах поставил, ведьма рычит, мечется, а встать не может. Взял Ермолай две монетки серебряные, на глаза ведьме положил. После достал Псалтирь да молитвенник и начал читать.
Ведьма рычит, воет:
- Что удумал?! Отпевать меня заживо?! Да я тебя, гадёныш!
А Ермолай читает, не глядит на ведьму, держит ту земля Ерусалимская. Стала тут изба трещать, того гляди рухнет, стоны послышались, крики. А Ермолай читает, не глядит. Страх кругом творится, тени мечутся по стенам, ползает кто-то вокруг него, извивается. Светлеть стало за окном. Ведьма всё меньше и меньше стала кричать. И наконец, как только первые лучи солнца проникли в окно, стихла ведьма. Лицо её, искажённое яростью, было ужасно. Но старуха всё ещё дышала.
Достал Ермолай из мешка четыре больших гвоздя и вбил их по четырём углам избы. И лишь только был вбит последний гвоздь — перестала ведьма дышать. Тут зашуршало по стенам, потемнело. И из угла возник кто-то большой и чёрный. Ермолай забился в угол и отчаянно стал молиться. А Чёрный встал посреди избы, крикнул что-то, не разобрать. И выползла из другого угла рваное да тёмное. То душа ведьмина вторая была. Загоготал Чёрный, схватил душу и унёсся прочь. А Ермолай вышел на крыльцо, вдохнул полной грудью и заплакал — слава Богу, всё кончено теперь. Стал Ермолай в ту ночь совсем белым, как лунь.
А спустя несколько часов весть по деревне пронеслась:
- Ведьма померла!
Ваша #ЕленаВоздвиженская
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Комментарии 2