Аномалии мистика и не только

Утро. Летняя площадка кафе. Бабулечка зашла и присела на лавочку . Развернула пакетик с бутербродом. Выглянул официант. Я стал переживать , что он может попросить бабушку свернуть пакет и уйти с площадки. Вместо этого он вышел и молча поставил бабушке чай. Как-то радостно стало.) Хорошо начался день... #БытьДобру

История про женское "бьет-значит-любит" Ох, как Алинка замуж за Гришку хотела! И отдалась по первой просьбе, и ребеночка родила. И сильно его любила. И битая почти каждый день Гришкой была от большущей любви. И свекровь, с которой они вместе жили, никогда не защитила невестку. Она только и говорила, коль сын жену бьет, значит любит. Перебесится, потерпи. Мужики все одинаковые. Бьют от любви, показывают, кто в доме главный. И Алинка терпела. Даже когда Гришка ребра ей поломал, она все равно терпела. Сказала в больнице, что окно мыла и с табуретки, которая плохо на столе стояла, свалилась. И мама Алинки просила потерпеть немного. Тоже говорила, что перебесится. И Алинка снова терпела. В терпении и побоях еще одного ребеночка родила. Домашние хлопоты, стирка, уборка, готовка еды и прогулки с детьми и побои. А потом вдруг очнулась. И не от боли. Боль давно стала привычным ее состоянием. Очнулась от беспросветности, от рутины, от рабства. Встретила как-то случайно свою одноклассницу, яркую, красивую, любящую и любимую. У одноклассницы все было по другому. И работала она психологом в городском центре семьи и брака. И та ей сказала, что так не должно быть, хватит терпеть. И Алинка терпеть перестала. Гришка снова побил ее. Сильно побил. До больницы. А она и рассказала, что не упала, не табуретка виновата была. И личо синее - это ботинки Гришкины новые виноваты. И после больницы не вернулась она больше к Гришке. Забрала детей с сада и ушла в белый свет. Маме она не нужна, да еще и детей двое. В общежитие пристроила ее добрая женщина, с которой она лежала в больнице. На работу устроилась, одноклассница помогает, свекровь угрожает, а Гришка в общежитие приходил, побить снова хотел, да дети кричать стали. Не дали Гришке побить в тот вечер Алинку и запретили показываться в общежитии. Туго жилось в те годы Алинке, но на душе у нее было спокойно. Развелась. И алименты ей не нужны. Отказалась прямо на суде. Она прекрасно справилась сама. С тех пор прошло почти 15 лет. Алинка сейчас живет в Германии. Замуж не так давно вышла и с детьми уехала к новому мужу. До свадьбы его только раз видела. Одноклассница помогла, сестра у нее там замужем. Теперь Алинка живет хорошо и поверить не может в свое счастье. Почему за своих, местных, замуж не вышла? А кому она нужна была с двумя детьми и проблемами? Местные мужики не очень-то и хотели такую жену. Местные и с одним ребенком не очень-то и хватают, а тут сразу двое. Приезжала Алинка недавно домой. По делам. На три дня. Мать осуждает, что не терпела. Свекровь винит, что сын из-за нее пить сильно стал. А Алинка сделала свои дела, перекрестилась локтем, и укатила в свою немецкую сказку. Сказала, что живет как в раю и о подобной жизни даже мечтать не могла. А мать даже переночевать к себе не пустила, так обиделась. Но Алинка на маму и на бывшую свекровь не обижается. Они другой жизни не знали. Как можно так жить? Как можно столько терпеть? Автор: Аnonimusi #ЭтоЖизнь

Лилька с детства пёрла напролом. Про таких людей говорят, «по головам пойдёт». И она шла, воспринимая встречаемых людей либо как временных союзников, либо как досадную преграду. И расставляла их по дороге жизни чётко в соответствии своим целям. В четвёртом классе Лильке светил тройбан по физике, и она, староста, просто объявила всему классу, что учитель заболел и директор отпустил всех домой. А потом, когда одноклассники свалили на аттракционы в парк, вернулась в школу, уселась в пустом классе и невинно блымала глазами на вопрос учителя: «Где же все остальные?». Лильку тогда никто не выдал. Умение убеждать, это тоже было из её арсенала. Откуда это взялось в дочери классических научных работников, щупленьких ботанов в очёчках – не понятно. Но, иногда казалось, что даже их пугает, целеустремлённая, волевая дочь. С Лилькой дома не спорили. Она легко пробивала согласие на любую из своих идей и тянула деньги из небольшой научной зарплаты родителей на свои прихоти. «Девочке нужно одеваться» и «Конечно, Лилечка, ты же лучше в этом разбираешься», - звучало в их доме. А Лилька ухмылялась. Ещё бы, попробовали б только спорить. К восьмому классу Лилька была комсоргом и примером одноклассникам. Её будущее было чётко расписано. Институт, работа по партийной или профсоюзной линии, карьера. Даже рухнувший Совок не свернул Лильку с дороги. Так, заставил слегка перекурить и подкорректировать планы. Но, жизнь смеялась и ехидничала. Дорога круто заложила вираж в институте. Там Лилька встретила первых в своей жизни людей, которых не смогла подвести под свою двухпунктовую классификацию о временных союзниках и преградах. И этих людей было сразу двое. Ещё на абитуре, она познакомилась с маленькой, метрпятдисят Анжелой. Та подпирала стенку под аудиторией, всем внешним видом показывая неуверенность в своей правильности нахождения в данном учебном заведении, в этом городе, да что уж, и вселенной в общем. Она была настолько трогательной в растерянности, что властная, резвая как ветер Лилька, не удержалась, сгребла её под своё крыло и протащила за собой через всю вступительную компанию. Сначала Лилька пыталась сама с собой играть в цинизм, рассуждая, что Анжела достойный союзник и вдвоём проще закрепится в незнакомой среде, но, потом махнула рукой и забила на этот самообман, честно признав перед мирозданием, что маленький воробышек отныне её ахиллесова пята и существо, за которое она будет драться даже со всем миром. Анжела всех этих размышлений не слышала, и просто восхищалась Лилькой. Она ходила за ней по пятам, слепо доверяя каждому слову. Так, тандемом они и попали в свой первый студенческий колхоз. В колхозе царило студенчество во всех его проявлениях. Это было нищее, голодное, но бесконечно весёлое братство. Складывались компании, рождались отношения. Однажды, тандем Лилька-Анжела, пригласили к себе на картошку с грибами, соседи-историки. Где они раздобыли грибы, это тайна, но по тем временам, сковорода жаренной с деликатесом картошки казалась пиром. К тому же, на столе, была ещё и не доступная по тем временам копчённая колбаса. - Ого! – сказали девчонки. - А, это к нашему женатику супруга приехала, - отмахнулись новые знакомые. - Женатику? - Ну да, а вот и он. Знакомьтесь, Володя. На пороге улыбался высокий парень. И Лилька поняла, что пропала второй раз в своей жизни. Второй в жизни и второй за это лето. Позже, уже в институте, колхозное братство распалось, но дружба Лильки и Володи оставалась неизменной константой. Дружба, да. Лилька не претендовала на большее, боясь даже самой себе признаться в том, что её чувства дружбой назвать было сложно. За пять лет учёбы эти отношения вымотали Лильку и отчасти, чтобы разорвать сложившееся, отчасти потому, что подвернулась выгодная программа обучения за границей для пятикурсников из когда-то огромной империи, Лилька уехала. Расставание было бурным. Лилька заранее предугадывала слёзы Анжелы, тяжесть разговора с Володей, поэтому, собрала всю бывшую компанию и закатила вечеринку без шансов общения наедине. Так, компанией её и отвезли на вокзал. В свой город Лилия Александровна вернулась через 10 лет в должности регионального директора крупной зарубежной компании, имея в арсенале тамошнее образование, богатую практику, неплохой капитал и окончательно сформировавшийся стервозный характер. По приезду она навестила родителей, неспешно прошлась по памятным улочкам и набрала старый городской номер Анжелы. - Чем чёрт не шутит? Мне же нужен надёжный референт, - рассуждала Лилька. На том конце провода сразу ответили. И так обрадовано ответили, как будто не было этих десяти лет. Анжела трещала без остановки, вываливая на Лильку все городские новости. Но, ту, кроме разговора о референте, интересовал всего один вопрос. Только задать его Лилька так и не решилась. А трубка всё не унималась. И Лилька плыла, сущность стервы трещала по швам в такт голосу метрпятьдисят существа. Потом трубка хихикнула: «Слушай. Столько лет не виделись, а я тебя по телефону гружу. Может заедешь? Адрес знаешь». Лилька согласилась. По пути купила торт и дорогущий чай в каком-то супермаркете и поехала в знакомый двор. Она заранее была готова к восхищению своей персоной и успехами, машиной и новыми шмотками. Поэтому, ещё даже не позвонив в квартиру, царственно приподняла голову, в готовности принимать почести. Однако, дверь открыла холёная, ухоженная женщина. - Лилька! – взвизгнула и бросилась на шею. Лильке потребовалось несколько минут, чтобы узнать в этой незнакомке вчерашнюю замухрышку. Но, был ещё сюрприз. В прихожую вышла прелестная, кудрявая малышка. - Твоя? - Ага. Дочь, - с гордостью подтвердила Анжела. - Замуж вышла? Молодец! – сказала Лилька стараясь скрыть досаду. Её планы на референта явно рушились. – Муж то хоть хороший? - Ты его знаешь. Это Володя. - Мой Володя?, - чуть не вырвалось у Лильки. Но, она лишь икнула. Анжела истолковала её удивление по-своему. - Не ожидала, да? Мы тоже. Я его утешала, когда жена к другому ушла. Ну и доутешалась до дочки. – Анжела засмеялась. В унисон её смеху ожила входная дверь. - Лика, я дома. - Лика? - Ты, наверное, не помнишь, но моё полное имя Анжелика. Это в институте его до Анжелы сократили. А дома всегда звали Ликой. Ну вот. И, уже к мужу: «У нас гости». - Здравствуй, Лиля. – и земля ушла из под ног. Дальше они пили чай и покрепче тоже пили. И Лилька, бодрясь, рапортовала о своей жизни. Приукрашая, в тех местах, которые касались личного. Хвастаясь романами, победами и, по секрету, поделившись, что скоро выходит замуж. А потом она долго плакала в подъезде. До дрожи и рвоты. Чтобы окончательно закаменеть и сказать себе: «Никогда!». «Никогда» не сбылось. Лилька вернулась. Она сидела с малышкой, когда супруги защищали кандидатские. Она доставала дефицитные лекарства, пробивала им какие-то путёвки в санатории и обеспечивала быт. Только в остальной жизни, Лилька всё больше набирала обороты и пёрла напролом. Было всё. Дорогие курорты, немыслимые украшения, интерьерная квартира, карьера. Не было только семьи. Ликино семейство в полном составе так и осталось единственной Лилькиной ахиллесовой пятой. Когда Володя защищал докторскую, ему было 45 и на банкете по случаю он поднял тост за двух женщин, благодаря которым это стало возможным. За Лику и Лилю. Тогда, подвыпившая Лилька и спросила Лику: - Ты не ревнуешь? - Брось, я знаю, он всегда тебя любил. Но ты для него, как птица в небе, высокая и недосягаемая. - И не обидно? - Нет. Семья это не любовь. Это совместный быт, удобство и хорошее потомство. Моя состоялась. А потом Лилька опять плакала. Как тогда, в подъезде. До дрожи и рвоты. Ночью пришёл Володя. - Я всё понял. Извини, что поздно. - Что всё? - Нельзя жить вместе, когда оно мертво. Мы поговорили с Ликой. Она согласна на развод. Ты пойдёшь за мной? - Куда? - Надеюсь, что к счастью. - Навсегда? - Навсегда. Они были счастливы целых два часа, пока неслись на машине в сторону моря. А потом сорвались с трассы. Непристёгнутая Лилька пробила лбом стекло и вылетела из машины. Полёт стоил ровно одно сотрясение мозга и два переломанных ребра. С Володей было куда хуже. За него долго боролись в реанимации. Он выжил. Обездвиженный, говорящий с трудом, но, выжил. Лика пришла в больницу и прямо там, в курилке, искренне спросила Лильку: - Куда ты лезешь? Зачем тебе эта обуза? - Любимый человек не может быть обузой. Он всегда в радость. - Брось. Любви нет, есть инстинкты. - Думаешь, я на инстинктах столько лет рядом с вами? - Ну да. На материнских. Сначала ты удочерила меня, потом моего ребёнка. Тебе просто нравилось нас растить. Теперь ты усыновляешь инвалида. - Ты не права. Жаль, что вероятно уже и не поймёшь. И, жаль, что я так и не поняла какая ты раньше. - Не нравлюсь, да? А я думала, тебе по душе образ циничных стерв. - Нет. Не нравишься. В ответ Лика разозлилась и выплюнула целый сонм гадких, липких слов. И последним доводом: «Ну хорошо, даже если есть эта, твоя любовь, он инвалид, понимаешь? Может сдохнуть через месяц, через год, через пять. А ты уже привяжешься. И что? Будешь цветочки ему на кладбище носить?» - Через пять? – задумчиво сказала Лилька. – Ты не представляешь, сколько я готова отдать даже за один день с ним. А ты мне целых пять лет счастья обещаешь. - Дура! – выплюнула напоследок Лика и ушла. А Лилька смотрела ей вслед и смеялась. Звонко и весело. Они поселились в маленьком городке у моря, в том самом, в который так спешили той ночью. Их жизнь тиха и размеренна. Утром Лилька печёт хлеб, наполняя дом непостижимыми ароматами. Потом они вместе завтракают и долго-долго гуляют парком. Петляют его дорожками, разговаривая обо всём на свете. А ещё, Лилька больше ничего не планирует и никуда не спешит. Она просто живёт. Настоящим мгновением. И, она счастлива... Автор: #Оксана_Кононова@

Страшная колдовская сила Когда моя мама в первый раз приехала в глухой северный посёлок с ещё маленькой старшей сестрой на руках, то почувствовала себя не в своей тарелке. Ей не понравились старые деревянные дома, из окон которых глядели злые недоброжелательные лица. Маму поселили от работы в одном из таких домов у странной одинокой женщины. Отец тогда был в плаванье (он ходил в море на промысловом судне). Женщина, у которой поселилась мама, сразу же стала удивлять странными манерами. Однажды к ней в гости пришла соседка. Они вместе с мамой втроем стали пить чай и беседовать. Вдруг соседка, буквально на полуслове, вскочила и выбежала из дома. «Ты видела, как она убежала?», - спросила хозяйка маму. «Да, а что произошло?» - спросила она. «Просто я ей кое-что под пятку насыпала. Не хочу, чтобы она сюда приходила, она ведь в нашем посёлке самая сильная колдунья, может у беременной женщины ещё во чреве плод заменить на страшное существо», спокойно ответила хозяйка. У мамы сразу волосы на голове зашевелились, и она подумала: «Если она самая сильная колдунья, а ты так просто смогла её выгнать, какой же силой ты тогда обладаешь?». У этой хозяйки, кстати говоря, был ещё один постоялец, который влюбился в девушку из посёлка и часто к ней захаживал. Хозяйке не нравилась эта девушка, и она всячески препятствовала их встречам. Однажды вечером хозяйка, её подруга, мама и тот самый постоялец играли в карты. Вдруг парень встал и сказал: «Пойду-ка я прогуляюсь!». Оделся и вышел. Хозяйка пробубнила под нос: «Как же, прогуляться он пошел. Знаю, что к своей зазнобе лыжи навострил!». И, обращаясь к присутствующим, громко заявила: «И минуты не пройдет, вернется!». Вдруг открывается дверь, заходит парень, раздевается, и как ни в чем не бывало, продолжает играть в карты. Мама, после этого, стала ещё больше бояться хозяйку, стала мечтать о скорейшем переезде куда-нибудь подальше. Хозяйка это почувствовала и однажды сказала маме: «Ты меня не бойся, я обещаю, что зла тебе не причиню». А как-то она разговорилась и рассказала о своей жизни. Оказывается, много лет она проработала в районном доме престарелых. «Знаешь, сколько в доме престарелых было колдунов, - говорила она моей маме, - они нормально умереть не могли, мучились и кричали: «На! На!» - силу свою передавали, значит. Медсёстры научили меня класть умирающим колдунам на грудь веник и принимать на него их злую силу. Я клала веник, говорила умирающему: «Давай!». Он сразу же испускал дух, а я кидала веник в печку, и там начиналась жуткая свистопляска: визг, крики, стоны…». Видимо, часть колдовской силы всё-таки проскочила мимо веника, и обычная женщина стала колдуньей. Кстати, моей сестре на тот момент было наверно года два. Так вот, она часто в том доме показывала пальцем в угол и говорила: «Баба! Там баба!». Бабой она называла любую пожилую женщину. То есть, в этом доме ещё и присутствовал призрак какой-то пожилой женщины. Автор: Кэт #мистическиеистории

Сундучный вечер Есть в Якутии такое поверье — «джасык киэсэ» («сундучный вечер»). Так в деревнях называют вечер дня, когда кто-либо умер или кого-то похоронили. Считается, что в такие дни из иных миров приходят духи, чтобы сопроводить душу умершего на тот свет, поэтому граница между зримым и незримым истончается. Могут вылезти и весьма нежелательные с точки зрения людей «субъекты» — поэтому в «сундучные вечера» не принято громко шуметь на улице, веселиться и прочим образом привлекать внимание. Иначе на шум могут собраться те, кому никто рад не будет. Для больших поселений и городов, где каждый день кто-нибудь умирает, это понятие, естественно, теряет свой смысл, но в якутских деревнях и в наши дни очень сильно распространено это поверье. Следующая история связана именно с ним. В одном якутском селе умер пожилой старик, у которого было много родни. Скорбящие родственники съехались в село, чтобы подготовить достойные похороны. С ними приехали их дети и быстро успели подружиться друг с другом. Было лето, и вечером новые друзья устроили игры на свежем воздухе. Конечно, это всё сопровождалось криками и смехом. Из старых людей некоторые одергивали их — мол, «сундучный вечер», не стоит так резвиться, но в основном дети были предоставлены сами себе. Когда салки надоели, дети начали играть в прятки во дворе. Сначала вёл один приезжий мальчик лет десяти. Дети исчезли по закоулкам, и он начал искать. Кое-кого быстро нашёл, а потом забрёл в зимний дом, который на летнее время пустовал и использовался как склад. Хотя и стояли летние ночи, внутри дома был сумрак. Парень заглянул в комнаты — никого. Уже выходя на улицу, он обратил внимание на большой шкаф-вешалку с закрытыми дверями — внутри вполне могли попрятаться маленькие родственнички. Он рывком открыл его, но внутри лишь висели зимние одежды. Он заподозрил, что за ними могут стоять дети, и стал щупать одежду. Проводя рукой снизу вверх по рукаву большого зимнего пальто, парень вдруг нащупал что-то холодное. Посмотрел — а за рукавом пальто блестел нож. Он удивился и стал щупать дальше. Оказалось, нож держала чья-то рука, холодная, как лёд. Парень отодвинул пальто и увидел, что за ним прячется без малого двухметровый человек, который смотрит на него сверху вниз. Полутьма не позволяла разглядеть его лица, зато в нос ударил смрадный запах. Заорав дурным голосом, паренёк выбежал из дома и рассказал всё детям. Те гурьбой зашли в дом и проверили шкаф — ничего, только одежда. Над парнем посмеялись — мол, трусишка, и продолжили игру. Следующим вёл другой мальчик. Все попрятались, мальчик отправился на поиски. После некоторых блужданий он вошёл в хлев, который был построен на дальнем углу усадьбы. Так как в хлеву окна очень маленькие, то света внутри было немного, но мальчик отчётливо увидел, как в углу в тени прячется человек. «Ну, всё, я нашёл тебя, — заявил мальчик. — Выходи!». Тот, не двигаясь с места, прижал руку ко рту, словно игриво предлагая сохранять тишину, и стал тихонько посмеиваться, будто ему очень весело. Мальчик подошёл к нему со словами: «Выходи, я сказал!» — и с близкого расстояния увидел, что это вовсе не его друг, а какой-то лысый голый человечек с несоразмерно высоко расположенными (чуть ли не на лбу) блестящими круглыми глазами, пухлым бугристым животом и чёрным языком, свисающим изо рта до шеи. Паренёк в мгновение ока оказался на улице. Когда ребёнок прибежал к родителям в истерике и пересказал им всё, взрослые запретили детям в ближайшие дни играть на улице. Автор: неизвестен #мистическиерассказы

Живёте вот в своих Москвах и Питерах, видите фрукты только в магазинах и даже не догадываетесь, что персик, вообще-то, самое тупое в мире дерево.

Загадочные обстоятельства Выглядела она гораздо моложе своих лет - на вид ей было не больше двадцати. Красивая, бледная, худенькая русоволосая девушка. Название горы Unnütz в Альпах, на которую она отправилась и пропала, с немецкого переводится как бесполезная, никчемная, ненужная, напрасная… Каждый турист, приехавший в эти края, считал своим долгом посетить гору Unnütz, но как правило, они шли с опытным проводником, запасом еды и питья. Все родственники уговаривали Елизавету остаться, потому что портилась погода. Тетка не хотела отпускать Лизу и окликнула ее на пороге: — Лиза, остановись! Не дай Бог, заблудишься. Девушка упрямо возразила: — Не переживайте! В Лондоне не заблудилась и тут не заблужусь! Тетка только всплеснула руками: — Ну и характер! Гордая, своевольная... Над долиной и озером сгустились облака. Чем выше Лиза поднималась, в своем дождевике и легких английских ботинках, тем хуже становилась видимость. Местами стоял такой густой туман, что нельзя было увидеть собственную руку перед глазами. Она шла, оставляя на свежевыпавшем снегу легкие следы. Заморосил дождь, но это не остановило девушку. 29 июля (11 августа) 1902 год. Австрия, Тироль... 27-летняя русская студентка Сорбонны Елизавета Дьяконова, гостившая у своей богатой тетушки, ушла одна гулять в горы и не вернулась. Выйдя из отеля прогуляться, она пропала. Ее долго искали родственники, местные проводники и полиция, пока пастух через месяц случайным образом не наткнулся на тело в пятистах метрах от отеля рядом с небольшим водопадом Luisenbach. Девушка была полностью раздета. Рядом лежал узелок с одеждой, словно она хотела искупаться. Но температура воды в день была не больше двух градусов выше нуля. Родственники обнаружили в дорожном сундучке Лизы Дьяконовой рукопись, озаглавленную "Дневник русской женщины". Пронзительный и искренний дневник, который девушка вела почти шестнадцать лет, будет опубликован посмертно. Василий Розанов назовет его лучшим произведением в отечественной литературе, написанным женщиной. Что же произошло с Лизой?

ИСТОРИЯ ОТ УЧАСТНИЦЫ ГРУППЫ Нам то и дело втирают, что дети для женщины – святое, что любая женщина по умолчанию мать и она даже за чужого ребенка жизнь отдаст. Не то, что эти самцы – сделал дитенка и в кусты. Достаточно посмотреть на комментарии в соцсетях к постам и фотографиям, касающимся детей. Как женщины восторгаются растущими детьми! Как они восхищаются при виде толстого детского улыбающегося личика! А уж как они негодуют, прочитав очередную статью про то, как врач-убийца не вылечил маленького Ванечку (мудро не упоминая, что мама этого Ванечку окунула в крещенскую прорубь и денно и нощно молилась, пока тот задыхался от пнемонии). Злобой пышут комменты под статьей про то, как физрук-извращенец развратил Машеньку (не важно, что Машеньке уже 15-16 лет и в узких кругах она широко известна как записная малолетняя проблядь). Чуть ли не из трусов выпрыгивают, комментируя пост про учителя-садиста, заставившего Петеньку мыть пол (опять же умалчивая, что Петенька захаркал даже стены). А единичные комментарии адекватных пользователей обоих полов тонут в потоке перлов типа «гори в аду, тварь!», «а если бы вашего ребенка так!», «у тебя, видно, своих нет, вот родишь, тогда и рассуждай». Самое печальное, что среди этого кудахтанья встречаются и комментарии пользователей мужского пола… А вот как порой в жизни проявляется неземная любовь ко всем на свете детям, основанная на врожденном материнском инстинкте. Обычное дежурство по стационару. Вечер, где-то примерно одиннадцатый час. Отделение затихло, отошли ко сну. Надо было проверить одну девочку, у которой тяжело и болезненно заживает перелом, как она там после инъекции обезболивающего со снотворным. Палату наполняла лучшая в мире музыка: сопение спящего носа. Вернее, двух носов – находящаяся рядом с девочкой мать тоже спала без задних ног, даром, что полулежа на двух стульях. Женщину пришлось разбудить, шепотом спросить, как дела и, выслушав «все хорошо, вроде спит», удалиться. Шагая по коридору, я услышал, как в ординаторской надрывается внутренний телефон. Надо сказать, что зам по АХЧ нам поставила препротивнейшую тарахтелку «а-ля Смольный», звон которой проспать невозможно. Такая штука если уж начнет под ухом дребезжать – вскакиваешь, как ошалелый. Вызов в приемник или еще куда точно не проспишь, а то прежний нежно журчащий девайс, был грех, не слышали, умаявшись. Приходилось долбиться к нам в дверь, а нам выслушивать матюги бравого персонала приемного отделения. И не ответишь на них – сами виноваты… В трубке сказали спускаться в приемник «с чемоданом» - на нашем слэнге так говорится, когда надо все бросать и мчаться вниз, сломя голову и сшибая всех встречных. Значит, дело серьезное. Конечно, никакого чемодана не надо, да и нет его у нас, это просто чтобы не в меру бдительные мамы с папами не начинали кирпичи откладывать раньше времени. Конспирация, ага. Дело действительно было совсем швах – меня ожидал полуторалетний мальчишка с разбитой головой, весь в крови и одетый черт-те во что, в какие-то засаленные тряпки на рыбьем меху. Рядом стояла фельдшер «Скорой» в ожидании, когда я ее отпущу. Она мне сказала, что полиция пацана вытащила из какой-то алкашно-наркушной конуры в частном секторе, пока его не в меру принявшим на грудь, с позволения сказать, родителям полиция объясняла, что воспитывать полуторалетних детей по их методикам, мягко говоря, не следует. Их общение продолжилось в «ментовозе», куда предков мальчишки потащили с целью пропаганды курса партии. Все же иногда бдительность соседей приносит хорошие плоды. Состояние ребенка было плохое. Из моего тут были сломанные ребра (слава Асклепию, без смещения) да вывих голеностопа, остальное работа нейрохирурга. Он то и дело терял сознание, приходилось держать его в наклоненном положении, дабы он не захлебнулся рвотой. Правда, ее ни разу при мне не было, но судя по судорогам горла могла начаться в любой момент. Забегая вперед, скажу – я подозревал сотрясение мозга, а нейрохирург, молодой, но грамотный парень (и чего мы с ним не ладим?) поставил более тяжелую травму – ушиб мозга. Но это как бы между прочим. И вот такая у нас развлекуха на ночь глядя: мы всем персоналом пляшем вокруг мелкого, тащим в перевязочную, ждем нейрохирурга, где его, дьявола, нелегкая носит? И тут нам дорогу преграждает некая «онажемать». Ей, видимо, неохота было мять жопу на коридорной скамейке (замечу, что против обыкновенного в тот день коридор был пуст, как пустыня Сахара). Лет ей было где-то 20-22 и на руках у нее важно восседал упитанный щекастый бутуз примерно того же возраста, что и уносимый нами в перевязочную бедняга. — Доктор, а кто нас осмотрит? – капризным тоном протянула она. — Подождите, не до вас, вы видите? – раздраженно отмахнулся я. – Освобожусь и к вам подойду. — Вы что, не понимаете! – баба стояла бастионом, словно не видя, что вокруг творится. – Не могу я долго вас ждать, нам быстро надо. У вас тут заразы нахватаешься, а у меня ребенок маленький! — Женщина! Тут у всех дети, и вот это, – я ткнул пальцем в сторону закрывшейся двери перевязочной, – Тоже ребенок. В очень плохом состоянии. А у вас что? — Нога, вот, – баба стянула с ноги своего щекастого отпрыска толстый носок. Голеностопный сустав действительно был припухший, я тронул рукой, пацан захныкал. – Что у вас случилось? — Да мы вот ножку подвернули, а в травмпункте очередь, мы не можем ждать, выпишите нам, что надо. Вот если что документы, – она сунула мне файл с бумажками чуть ли не в зубы. — Женщина, тут стационар, а не амбулатория. Идите обратно в травмпункт, там вас примут. Ваша травма не смертельная, а мне некогда с вами заниматься, извините. Я обошел ее и пошел к двери перевязочной. Баба пошла за мной и прямо-таки внаглую вперлась следом. — Да вы нас побыстрее посмотрите, а потом своими делами занимайтесь. — Выйдите отсюда! – скомандовала перевязочная медсестра. — А ты мне не приказывай, я ваще не с тобой разговариваю! – таким тоном «онажемать» обратилась к женщине, годящейся ей в матери, – Мне доктор нужен, вы что, не понимаете, это МОЙ ребенок! — А это не ребенок? – обернулся я к ней, уже еле сдерживаясь. — Где его родители? – приказным тоном спросила баба, – Я хочу поговорить с ними. — Его родители в полиции, за вот эти дела, – указал я рукой на лежащего на столе окровавленного малыша, – Они с ним это сотворили. Выйдите отсюда, не мешайте нам. Я, честно говоря, думал, что у наглой молодой бабы хотя бы что-то человеческое осталось. Поэтому и сказал все это. Как же я ошибался! — А-а-а, так это алкашня! Ну так вот вы должны моего осмотреть, мы нормальные, а потом к этому (слово «этому» она произнесла так, словно слизняка коснулась) подходить. От него вы нам заразу какую-нибудь принесете. Я вас тогда засужу. Бросьте его, быстренько нас посмотрите. — Или ты сейчас же выметаешься к хренам собачьим или я вызываю ментов! – заорал я, потеряв последнее терпенье. Меня именно вот такое «так это алкашня» и добило! - Переворачиваю тут все и говорю, что это ты! (Баба, раскрыв было рот, моментально осеклась) – И доказывай ментам, что это не ты. Девчонки подтвердят, а камера в коридоре покажет, что ты тут была. Вали в травмпункт, а я тебя не приму, можешь жаловаться, плевал я на тебя и твои жалобы! Все, проваливай! — Да ты знаешь, кто мой муж!... – начала было она. — Да мне наплевать, кто он такой, так ему и передай. Вали и передавай! Все, выметайся! Ребенок этот умрет – все на тебя повесим! Нас много – ты одна! — Ну мы еще встретимся… — прошипела она, но судя по поспешности ретировки, до нее наконец-то дошло, что она тут лишняя. Когда все утихло и пострадавшего отвезли в реанимацию (настолько плохо было дело!), я прошел в травмпункт и поинтересовался, была ли у них такая-то дама. Да, сказали, была, дело там совершенно плевое, могли бы и дома полечиться. Растяжение связок сустава. Как она тут вела себя, спрашиваю. Сперва лезла вперед очереди, «яжымать», но ее такие же бабы быстро обломали и она заткнулась. Для утреннего рапорта взял ее Ф.И.О. и домашний адрес и уже глубокой ночью в ординаторской с телефона нашел ее профиль в Одноклассниках и пошарил по нему от нечего делать. Бог мой, сколько там было слюняво-сопливых комментариев под фотками детских рожиц! В стиле «утю-путю, какие мы балсые!», «расти, малыш, дай тебе Бог здоровья!» и прочее, в том же духе. И чуть ли не в каждой ленте – фотка ее Килюски (Кирюшки, если я правильно понял): «мы какаем», «мы кушаем», ну и другая всякая овуляшечья хрень. На фотографиях – явно перекормленный ребенок с паратрофией (разновидность детского ожирения) с уже начавшимися деформироваться коленными суставами – еще бы, мягким детским костям такой вес держать на себе не комильфо. Жалобы на меня так и не поступило. До сих пор, а значит уже и не будет. Рапорт с подписями медсестер был отправлен главному, тот, узнав о том, что я все же сорвался, поморщился, сказав: «все-таки, сдерживайся, хотя я все понимаю, но ты ж не сопливый студент». Ребенок наш жив, уже переведен в палату. Заходил я вчера к нему, посмотреть, как его нога и заживающие ребра. Худенький, бледный до прозрачности, глазенки как бездонные озера, он поднял дикий рев, увидев меня, а когда я уходил, запустил в меня маленькой подушечкой, а то ишь, расходился тут всякий. Ну да это хорошо, только вот куда его потом? Ведь вполне могут обратно вернуть, по нашим-то законам… Да, еще сделал замечание женщинам из соседней палаты, чтобы не закармливали, а то возиться с несварением потом не им. Да и при черепно-мозговой аппетита особо не бывает, так что он у вас, говорю, и есть особо не будет. «А-а-а, а я хотела ему колбаски дать…» — протянула одна. Блин, ты б его еще шашлыком накормила! Возможно, меня можно осудить «за грубость и хамство», это уж кому как угодно. Да, был несдержан, хотя обычно за мной такого не водится. Но как бы вы поступили на моем месте? #ЮлияРыбникова

Кирюша Кирюша — это скворец. Подобрали мы его весной, вытащили из грязной лужицы. Птенца-желторотика, по ходу дела, родители выкинули из гнезда, как неперспективного. Скворчонок остался у нас. Мы его выкормили. Выросла красивая и умная птичка, но вот летать Кирюша так и не научился. Он ходил пешком и возмущался каждой новой попытке научить его летать. В итоге мой папа сказал: — Хватит над птицей издеваться, пусть будет пешеходом. Скворцы своего голоса не имеют, они копируют звуки, которые слышат вокруг. А слышал Кирюша целыми днями нашу речь, поэтому и начал разговаривать, как говорящий попугай. Мама моя воодушевилась таким поворотом дел и начала учить животинку детским стихам. Любимое произведение Кирюши было «Краденое солнце» Чуковского. В том самом месте, где строчки гласили: «Нам без солнышка обидно, В поле зёрнышка не видно…», Кирюша говорил: «Нам без солнышка обидно И Кирюлика не видно». Естественно, эта концовка была делом рук моей мамы. На дачу мы ездили вместе со скворцом. В коробке из-под заварочного чайника с каждой стороны сделали по круглому отверстию, чтоб Кирюша мог голову высовывать. В дачном автобусе все умирали от хохота: Кирюша высовывал голову поочерёдно из каждой дырки и спрашивал рядом стоящего: — Ты хто? А потом заводил своё любимое «Наступила темнота, не ходи за ворота…» На даче Кирюша был незаменим: посадишь его в капусту, дашь наказ всех гусениц слопать, так он так расстарается, что ни одного вредителя не найдёшь. Соседи брали нашу птичку напрокат на свою капусту. Зимой Кирюша мёрз и больше лежал на своей тряпочке возле обогревателя, рядом стояла его любимая коробка для поездок на дачу, в которую он часто залазил в надежде, что, может, сейчас поедем. Настала весна. Первая поездка на дачу закончилась для нас большой трагедией. Не знаю, как моя мама могла забыть, что насекомые красного цвета ядовиты для птиц. Но от радости, что появились первые жучки, она накормила Кирюшу клопами-«солдатиками». Кирюша доверял нам бесконечно, я даже подозреваю, что он считал себя человеком, не понимая, что на самом деле-то он — птица. Кирюша отравился, мы пытались ему давать слабенький раствор марганцовки, но не помогло. Он умирал у отца на ладони, просто лежал и смотрел на нас. Это было ужасно! Вот последний вздох, лёгкое вздрагивание, и от тельца отделилось маленькое белое облачко, устремившись вверх, под потолок. Буквально 2-3 секунды, а потом пропало. Первым пришёл в себя отец: — Вы это тоже видели, или у меня галлюцинации? — Ты про белое облачко? — спросила мама. Мы втроём видели это облачко, вернее, улетающую душу нашего Кирюшеньки. #рассказы

ТРАГЕДИЯ Жена моя ходит на физиопроцедуры. В тот день за шторкой ее соседом был маленький мальчик (понятно было по его разговору). Вот они лежат спокойно, каждый со своей процедурой, друг другу не мешают. И вдруг из-за шторки, где лечится мальчонка, раздается страшный рев. Светланка аж подскочила на своем ложе, хотя электроды или как их там называют, удержала на месте наложения. Но соседскую штору все же отдернула - посмотреть, вдруг ребенка током ударило или чего похуже. А там уже напуганные и мама мальчика прибежала (недалеко была, в телефоне торчала), и процедурная сестра - спасать ребенка. А спасти было непросто. У ребенка во время просмотра любимого мультика внезапно разрядился планшет, и он, увенчанный наушниками и потому, видимо, не соразмерив силу своего юного голоса, но постигнув всю глубину случившей с ним трагедии, издал такой вот отчаянный вопль. Пришлось планшет отставить пока в сторону, а мама спасла ситуацию, отдав любимому сынуле на время сеанса физиотерапии свой телефон... #МаратВАЛЕЕВ.