Михаилу Васильевичу Водопьянову

Полярная вьюга гудит над Купавной,
впаялась земля в ледяной небосвод,
и все Подмосковье под снежною лавой
отдельно, как белый корабль, плывет.
Но солнце на стекла,
что за ночь иззябли,
дохнуло порывисто, как паровоз.
Проснулся огромный, как мишка, хозяин
с полярною шапкою белых волос.
Он дед для меня.
Он давно не летает.
Но видели б вы,
он могучий какой!
Трещат половицы, когда он шагает,
как будто по льдинам идет,
молодой.
И в комнате светлой,
на полках покоясь,
молчат над простором тетрадных листов
его перелеты на Северный полюс —
отчаянный космос тридцатых годов.
А так и не скажешь,
что тут проживает
тот самый,
в кого я был с детства влюблен.
Лишь ровно норд-ост за окном завывает
да фото знакомое:
Чкалов и он.
Феликс Чуев
1972