Попса дробит шрапнелью наши души,
Ее за это не привлечь к суду.
Часть поколенья выросла на чуши,
И новое рождается в бреду…
О, Солнышко лесное, чудо-песня!
Как мы в неволе пели, чудаки!
Пришла свобода, стали интересней
Писклявые уродцы-пошляки…
Слова — ничто, есть вопли вырожденья.
Тот знаменит, кто больше нездоров.
Кто выйдет петь без всякого стесненья,
Без совести, без страха, без штанов.
Где песня, чтобы спеть ее хотелось?
Слова — где, чтоб вовеки не забыть?
Ну, что горланить про кусочек тела,
Который с кем-то очень хочет жить?
С телеэкрана, как из ресторана,
Для пущей важности прибавив хрипотцы
Они пудами сыплют соль на раны,
Как на капусту или огурцы.
В халатике бесп
Моль пожилая с видом мрачным
Жевала шарф неаппетитный -
Он был колючий и невзрачный
И, как назло, совсем не сытный.
Ей было горько и обидно –
Муж не купил хозяйке шубу.
И моль, в годах весьма солидных,
Об жёсткий шарф ломала зубы.
А так хотелось угоститься
Ей мягкой, вкусной чернобуркой,
Нежнейшей норкой насладиться,
Песцовой шёлковою шкуркой.
Да хоть каракулем почавкать,
Не говоря уж о мутоне!
Ведь так недолго и зачахнуть
При этом скудном рационе!
И моль, кляня скупых людишек,
А также мех ненатуральный,
Решила сгрызть вещей излишек
В шкафу у парочки скандальной.
Пока супруг скакал козлёнком,
Спасаясь от ударов скалки,
Моль изжевала две дублёнки
И шарф, невку