Герман Сафронов

О фрейдизме и психологии

#философия От этого абзаца стоит плакать кровавыми слезами. Во-первых, Чушоков [автор цитаты] не удосужился прочитать хотя бы один банальный учебник по психологии, где черным по белому написано, что психология как наука зародилась отнюдь не благодаря Фрейду - и до Фрейда, и после Фрейда, психология существовала, и фрейдизм не только не общепризнанная в психологии теория, но вполне закономерно считается спекуляцией на психологии. Психоанализ, распространенный более всего в наиболее мещанской стране мира - США - выкачал миллионы долларов, фунтов, франков, евро из карманов доверчивых психопатов и истериков, однако наукой так и не стал, и клиническая психиатрия не принимает психоаналитических методик в качестве терапевтических. За последние 100 лет фрейдистам даже не удалось добросовестно доказать, например, существование врожденного эдипова комплекса. Точно так же провалилась в практике юнгианская теория архетипов, основанная на все том же «бессознательном». Однако спекуляции на «бессознательном» в социальной теории широко практиковались и практикуются до сих пор - Адлером, Адорно, Сартром, Фроммом, Бодрийаром и многими другими. В реальности у сторонников превалирования бессознательного не существует даже единой концепции «бессознательного» - каждый трактует ее в силу своих демагогических способностей. Психоанализ был и остался паразитическим наростом на психологии, а вовсе не наукой. Сваливание всех мерзостей буржуазной психики на «бессознательное» явилось очень идеологически удобным - «это не империализм-де воспитывает из солдата зверя - это бессознательное так проявилось, он в противнике увидел отца, которого хочет убить, а в изнасилованной им женщине - мать. Эдипов комплекс такой…. Не капитализм своими экономическими условиями шлет женщин на панель, а какой-нибудь «комплекс Эвридики т.д.». В результате в каждом глянцевом журнале для домохозяек фрейдизм расписывается как «психология».
А Чушоковы поучают нас, потрясая кулинарными журналами, из которых и вычитали про бессознательное.
Во-вторых, психология успешно развивалась и продолжает развиваться на базе диалектического материализма и беспощадно заклейменного нашим неученым соседом тезиса «общественное бытие определяет общественное сознание» - как в Советском Союзе, так и за рубежом. Современный сексуально озабоченный обыватель, конечно, не знает таких имен, как Бехтерев, Выготский, Леонтьев, Лурия, Политцер - они про фаллические культы не писали, и на виртуальное изнасилование матерей не покушались. Только невежество чеховского «мелкого человечика» полагает, что теория бессознательного была в СССР совсем не знакома - наоборот, в СССР активно внедрялось и пропагандировалось учение Павлова о рефлексологии, только бессознательное определялось на материалистической базе условных/безусловных рефлексов, и четко определялась степень их влияния на человеческую деятельность в пику умозрительным допускам фрейдистов, которые приписывали бессознательному то одну то другую доминанту, т.е. некоторые «вшитые» в «подсознание» идеи.
Советская психология рассматривала бессознательное как некоторую очень малую степень сознательного, существующее только в комплексе с физиологическими и иными психическими и соматическими явлениями, подверженное развитию под воздействием совершенно материальных фактов социальной жизни. При этом бессознательное в материалистической психологии реализуется исключительно через сознание, которое и является основой поведения. Одним словом, выпятить один из факторов психической деятельности как основной, исходя из материалистической диалектики невозможно, равно как и приписать ему некоторые мистически зомбирующие черты.
То невнимание к сознательной деятельности, которую можно видеть среди обывателя и повышенное внимание к бессознательному, вполне объяснимо не только тем, что спекуляции на бессознательном просты и понятны, а фрейдизм манит обывателя «клубничкой», но и той убогостью собственной сознательной деятельности, которую обыватель ведет. Перенесение бессознательного поведения животных в общество кажется Чушокову очень удачной мыслью, собственная неспособность решить проблему, откуда взялся оппортунизм, подсказывает ему перенести его в область бессознательного - то есть, в старую добрую «природу человека», которой идеологи оперировали со времен Хаммураппи: «оппортунизм вполне может проистекать из бессознательных устремлений и не осознаваться индивидом.» А вот откуда он там взялся в бессознательном и как реализовался в сознание - это все Чушоков не знает. Но себя он оправдывает - перефразируя Ильфа и Петрова, «не своею волею Союз разрушил, а волею пославшего мя эдипова комплекса»: «Одно дело - сознательные оппортунисты, прикрывающиеся добродетелями. И другое дело - те, кто не отдает себе никакого отчета в своих мотивах.»
Конечно, некоторым может показаться, что мыслишки Чушокова вообще недостойны внимания, поскольку разговоры о низкой прогностической способности Маркса и Ленина, о господстве бессознательного в поведении, например, олигархов из списков Форбс, присущи только пикейным жилетам из Черноморска. Но трагедия в том, что именно такими категориями бессознательно «мыслят» сегодня не только подавляющее большинство, просто, художественной и технической интеллигенции, но и массовка современного протестного движения.
Нужно иметь бездну холопства в собственном сознании, чтобы, как Чушоков, объяснять «бессознательным», поведение, например, таких оппортунистов как Троцкий, Ягода, Яковлев, Горбачев, Гайдар и других современных троцкистов, или оправдывать «бессознательным» пресмыкание Эйнштейна, Оппенгеймера, фон Брауна, творивших ракетно-ядерное оружие, практически, под единым руководством администрации США, - главного мирового жандарма. Особенно интересна бессознательная парочка: иудея Оппенгеймера и фашиста Брауна в одной милитаристской упряжке США после окончания Второй мировой войны и бомбардировок Хиросимы и Нагасаки.
http://proriv.ru/articles.shtml/podguzov?dobrohot

К "празднику" 12 июня

#политика
Стайерский тип идиотии существует в пассивном и активном вариантах. Яркой иллюстрацией первого варианта идиотии является митинг, проведённый 24 августа 1991 года на Манежной площади в Москве, когда огромная толпа пассивных идиотов в течении десятка минут бессмысленно скандировала одно и то же слово: «Ельцин! Ельцин!». Показательно, что в этой толпе обливались слезами умиления мамы и папы, отдавшие впоследствии своих детей на растерзание в Чечню. Поднимали в растопырку два победных пальца будущие вкладчики МММ. Накачивал себя впечатлениями людовед С.Говорухин, будущие безработные «учёные» из академпогостов, зеленоградцы, троицкисты и т.п. Все они радовались тихими и только им понятными радостями, не ведая, что через несколько месяцев их накопления в сберкассах Гайдар превратит в пыль. С гордостью взирали на дело языков своих шестёрки психологической войны против собственного будущего ещё очень живые Д.Холодов и В.Листьев. Большая часть жителей Москвы в этот день пассивно сидели дома или трудились у себя на огородах, стараясь запастись хотя бы картофелем в преддверии холодной зимы, для многих голодной и уже нешутейно демократической.
На трибуне, наоборот, преобладали активные идиоты. Усиленно лезли в кадры и тёрлись о Ельцина ещё живые политические трупы: Хасбулатов, Руцкой, Бурбулис, Коржаков, Гайдар, Полторанин, Козырев, Шапошников и т.д. Не обладая способностью к адекватному отражению сложной общественной действительности, они руководствовались лишь своими развитыми пороками, которые, при полной атрофии совести и логики, толкали их из кресел партократов и служак в кресла демократов.
Активные идиоты — это слой индивидов, насадивших в России такую систему общественных отношений, которая вынудила их самих ходить в бронежилетах, с пистолетами в карманах, окружать своих дочерей и жен выводком породистых жеребцов-телохранителей, проверять каждый день свой автомобиль на предмет наличия взрывных устройств. Каждый день «Московский комсомолец» с ухмылкой сообщает об убийстве бизнесменов мелкой, средней и мохнатой руки. Естественно, что такие крупные фигуры, как Квантришвили, Скорочкин, Кивилиди, Бирюков, Сыч, Нечаева погибают реже, чем какие-нибудь листьевы, но это только потому, что их безумно мало в общей массе предпринимателей. Сапёров, подорвавшихся на мине, взятых в процентном отношении ко всем сапёрам, гораздо меньше, чем уже «перфорированных» крупных предпринимателей, взятых в процентном отношении к ещё живым.
Как известно, рабовладельческая знать всего мира никогда не полагалась на производство, как на основной источник своего обогащения. Предпочтительной формой обогащения являлось ограбление рабовладельцами друг друга. Однако для осуществления грабежа требовались силы. Поэтому необходимо было изыскивать приемы, которые позволяли бы привлечь на свою сторону как можно больше «пушечного мяса» и натравить его на другого рабовладельца. Для этого пускались в ход религиозные и родоплеменные спекуляции, поскольку национального вопроса тогда ещё не существовало. Некоторое распространение имело платное наёмничество, но оно было и ненадёжно, и расточительно. Поэтому в процессе борьбы за богатство, рабовладельцы пришли к выводу о преимуществе добровольного раболепия над насильственно прививаемым. Оказалось, что гораздо полезнее убедить «плебс» и «охлос» самим выбирать себе господ, чем сталкивать массы на поле боя, приучать их к победам, а потом пытаться эксплуатировать народ-победитель. Известно, что фалангисты, ветераны-легионеры, принимавшие участие в переворотах, в период между гражданскими войнами доставляли немало хлопот базилевсам и императорам потому, что познали вкус победы и сознавали себя силой.
Иначе говоря, когда наконец стало ясно, что в гражданской войне один из вождей всегда побеждает, то у рабовладельцев возникла мысль о решении проблемы власти методом голосования. Оказалось, что народ сравнительно легко поддаётся на иллюзию «свободного выбора». Достаточно ему предложить кандидатуры двух негодяев, как избиратели начинают с энтузиазмом выбирать «меньшее зло» и даже умудряются найти его.
Более того, если по итогам гражданской войны у части населения страны возникало логически верное представление о том, что иноплеменный господин навязан им силой, то выборы формируют у электората идиотскую иллюзию справедливости существующего порядка и, в случае ухудшения положения, обыватели бичуют... самих себя за плохо сделанный выбор. А неизбежность новых выборов порождает у идиотов иллюзию, что уж на следующий раз их никто не обведёт вокруг пальца. Иными словами, между психотипом заядлого картёжника и заядлого избирателя есть та лишь разница, что картёжник имеет теоретический шанс на выигрыш и играет, а избиратель не имеет шанса и не видит практического многовекового факта отсутствия возможности усовершенствовать общество методом выборов, но упорно продолжает выбирать.
Становление демократии возможно там и тогда, где и когда население характеризуется низким уровнем культуры мышления, т.е. отсутствием логики. Победа демократии означает становление алогизма, как основного метода мышления большинства населения. Демократия, под видом свободы, провозглашает анархию мысли и люди начинают упиваться «своим мнением», т.е. правом идиота считать, что дважды два равно... стеариновой свече.
Идиотия современного сторонника демократии заключается в том, что он не способен отразить в своём сознании взаимоисключения, антагонизма демократии и капиталистической частной собственности.
Там где есть капиталистическая частная собственность, там нет и не может быть демократии. Там где есть народовластие, там, по определению, не может быть капиталистической частной собственности.
Из статьи "Идиотизм как движущая сила демократизма" - http://proriv.ru/articles.shtml/podguzov?idionizm_dem_1997

Вульгарный материализм древности

#философия
С марксистской точки зрения, греческих мыслителей, первофилософов невозможно считать строго материалистами, учеными-теоретиками, но следует признать, что наиболее известные из них были искренними трудолюбивыми исследователями, первопроходцами. Они не только пытались понять и объяснить людям окружающую их действительность, но старались нащупать закономерности движения своей собственной мысли к истинным понятиям и научить этому слушателей своих академий. В пестрой среде первофилософов можно было встретить носителей, преимущественно, вульгарно-материалистических взглядов и носителей, преимущественно, субъективно диалектических подходов, мастеров дедукции и знатоков индукции.
В древнегреческие времена крупные социальные потрясения, чередование побед и поражений в войнах, цикличность демократий и тираний, порождали в умах первофилософов желание придать мышлению властителей, а через них и общественной жизни, большей результативности, устойчивости, поступательности, гармонии, предсказуемости во имя минимизации предпосылок к массовым трагедиям или, хотя бы, к снижению их частотности. В ходе подобных поисков одни из первофилософов принимали существующие религиозные взгляды за исходные и пытались предложить более эффективные государственные порядки, обосновать и оправдать социальное неравенства людей, естественность господства сильных этносов над слабыми. Другие первофилософы, особенно склонные к объективизму, безуспешно искали пути преодоления массовых заблуждений в сознании своих современников о божественном происхождении всех земных радостей и напастей, пытались убедить людей в неразумности существующих земных порядков, в ненормальности организованных форм вооруженной борьбы между народами, в нецелесообразности и неестественности рабовладения...
Из статьи «О философской ширме идеологии классового общества» - http://proriv.ru/articles.shtml/podguzov?history_philosof