Ева Краснова (Алехина)

Валентин Серов был, безусловно, одним из лучших портретистов своего времени. Притчей во языцех стала тщательность, с которой художник работал над портретами, — Серов писал очень медленно, как будто вживаясь в своих моделей, доводя количество сеансов в некоторых случаях до ста. Впрочем, эта особенность никак не влияла на конечный результат — лучшие серовские портреты оставляют ощущение легкости, свежести, скользящего взгляда. Глазами Серова мы видим героев рубежа XIX–XX веков: светских дам, царственных особ, юных прелестниц и великих актрис. В будущем Вера Мамонтова стала женой Александра Дмитриевича Самарина, государственного, общественного и церковного деятеля, статского советника, камергера двора Его Императорского Величества.Вера Саввична Мамонтова — старшая дочь Саввы Ивановича и Елизаветы Григорьевны Мамонтовых. Портрет Веры был написан летом 1887 года в столовой абрамцевского дома Мамонтовых. Серов так отзывался о нем: «Я сам ценю и, пожалуй, даже люблю его... Все, чего я добив

3 декабря 1564 года царь Иван Грозный покинул Москву и отправился в Александровскую слободу. Этот отъезд стал неожиданностью для его подданных. С собой царь забрал всю казну, а также в течение двух недель изымал из московских церквей и монастырей самые ценные иконы и драгоценную церковную утварь. Население было в недоумении и унынии. Намерения царя оставались неясными до тех пор, пока из Слободы не были привезены царские грамоты. В них Иван Грозный обвинял бояр и приказных людей в расхищении государственной казны и раздаче «государских земель» себе и своим родственникам. Царь утверждал, что бояре и приказные люди не желают заботиться о народе и не хотят защищать страну от внешних врагов. В результате он был вынужден покинуть престол. Другой гонец привез грамоту, адресованную московским горожанам. В ней царь просил не сомневаться в его верности и не бояться опалы. Судя по реакции горожан на этот документ, в нём также подробно перечислялись измены бояр и приказных людей, которые заставил

1939 год. После захвата Польши Германия согнала евреев в гетто для очистки Востока в рамках решения еврейского вопроса. Еще нет газовых печей и Бухенвальда, но евреи названы главными врагами немцев. И личный фотограф Гитлера по имени Хуго Йегер едет в польские гетто Варшавы и Кутно, чтобы сделать фотографии исчезающей расы людей. Хуго шел по улицам польского гетто. Его камера, черный ящик со стеклянным глазом, висела на ремне через плечо, как орден, как пропуск, как право на правду. Его нельзя было заставить снять пропаганду, он личный фотограф фюрера. Хуго не был солдатом, не был чиновником Геббельса, он сам творил историю и оружием была пленка. Гитлер любил его снимки - динамичные, живые, пропитанные силой нацизма. Но теперь, в Варшаве и Кутно, Ягер снимал не парады, а тех, кого приговорили, не озвучив приговор. Евреи стояли перед ним - животные со звездой Давида, словно клеймо на шкуре. Но в их глазах не было страха. Еще нет. Немецкое гетто казалось евреям временным недоразу