Галина Финогина

Предыдущая часть: Дмитрий ехал домой, время от времени поглядывая на свидетельство о разводе, которое лежало на пассажирском сиденье. Он только сегодня получил его. Войдя в квартиру, мужчина застал Алину, укладывающую вещи в чемодан. — Ты куда-то собираешься? — поинтересовался он. — Да, — ответила Алина. Она с трудом укладывала в чемодан одежду, поминутно отдыхая. Учащённое дыхание говорило о том, что сборы даются ей непросто. — Я решила не мучить тебя. Нашла интернат для таких, как я, безнадёжных больных. — Ну зачем? — удивился Дмитрий. — Хочешь, я найму для тебя сиделку? Зачем тебе уезжать из дома? — Нет, Дима, если я уеду, так будет легче всем. Я не хочу, чтобы ты видел меня такой. В интернате хороший уход. Скоро я ведь и ходить не смогу. Зачем тебе вешать на себя такую обузу? — Я хочу, чтобы ты запомнил меня вот такой, пусть уже обессилившей, но ещё на своих ногах. Она захлопнула чемодан. Дмитрий помог ей его закрыть. — Всё, давай прощаться, любимый. На фирме я отдала все распоря

Андрей Воронцов, владелец строительной империи, мог купить любой каприз. Но он не мог купить маму для своего восьмилетнего сына Миши. Покойная жена просила найти ту, что полюбит не кошелек, а душу. И Андрей решился на безумный шаг: он снял костюм от Brioni, надел лохмотья и вышел с сыном на паперть. Он искал золото в грязи, а нашел бриллиант, который отдал ему последнее. Глава 1. Экзамен на человечность 1. Маскарад отчаяния. Центральная площадь города шумела. Люди спешили: кто в офисы, кто в бутики. Никто не смотрел под ноги, где у фонтана сидели двое бродяг. Андрей поправил на сыне старую, засаленную шапку. Под слоем грима и грязи невозможно было узнать человека, чье лицо мелькало в списках Forbes. В кармане его рваных джинсов лежала пачка пятитысячных купюр — "подушка безопасности". Но в протянутой руке была пустота. — Пап, мне стыдно, — прошептала Миша, вжимая голову в плечи. — На нас смотрят как на мусор. — Терпи, сын. Мама просила найти Настоящую. А настоящие люди видны только т

Когда соседка Вера Петровна, с которой мы здоровались только кивком, вручила мне завёрнутый в газету подарок со словами «это вам от вашей бабушки», я опешила — бабушки не было в живых уже десять лет. — Простите, Вера Петровна, но... какой бабушки? — пробормотала я, держа свёрток в руках. Соседка отвела глаза, как обычно. За десять лет, что я живу в бабушкиной квартире, мы ни разу не разговаривали больше двух фраз. Она всегда спешила, избегала встреч в лифте, но при этом иногда находила у двери пироги с вишнями — мои любимые с детства. Или замечала, что кто-то полил цветы на нашей площадке, пока меня не было. — Откройте, Людочка. Там всё написано, — голос соседки дрогнул. — С наступающим вас. Она развернулась и быстро скрылась за своей дверью. Я стояла на лестничной площадке, недоумевая. 31 декабря, восемь вечера, за окном летит снег, а у меня в руках загадка. Десять лет назад я получила эту квартиру в наследство от бабушки Лиды. Мы с мамой жили в другом районе, но после того как бабушк

Я поднималась по лестнице на пятый этаж. Лифт не работал уже третий день, и ноги гудели после смены в поликлинике. На площадке четвёртого этажа я остановилась. Дверь квартиры напротив моей была опечатана. Антонина Павловна. Соседка. Та самая — с кошками и странным взглядом. Вчера я видела у подъезда скорую, но не придала значения. Думала — ничего серьёзного. Оказалось — серьёзно. Она умерла. Я постояла несколько секунд, глядя на бумажную ленту поперёк двери. Десять лет мы жили напротив друг друга. Здоровались. Иногда — нет. Она всегда смотрела на меня как-то особенно. Не враждебно, но внимательно. Будто хотела что-то сказать и не решалась. Я списывала это на чудаковатость. Одинокие старушки с кошками часто бывают странными. Зашла домой. Пустая квартира встретила меня тишиной. Я поставила чайник и села у окна. Телефон зазвонил — Настя. - Мам, привет. Как ты? - Нормально, — сказала я. — А ты? - Тоже нормально. Сессия скоро. Готовлюсь. Разговор длился три минуты. Как всегда. Дежурные фра