Людмила Романова

Я прожил шестьдесят лет, из которых почти сорок считал, что главные опоры в жизни — это близкие. Думал, что старость станет легче, если рядом будут дети, надёжная жена, друзья с душевными посиделками и тостами. Казалось, достаточно сохранить отношения — и одиночество тебе не грозит. А потом я остался один. Не в один день, конечно. Всё как у многих: сын — в своей семье, у него трое детей, свой ритм, свои заботы. Жена — бывшая. Друзья — кто-то умер, кто-то уехал, кто-то потерял интерес, а кто-то просто стал другим человеком. Так бывает. Но именно в этом кроется главный урок старости. Сижу я на кухне, чашка чая, тишина. Телевизор выключен. Из окна — двор, знакомый до каждой скамейки. И понимаю: в старости нужны не те, кого принято называть близкими. Нужны совсем другие вещи. Их всего четыре. Это не про отказ от общения, а про независимость от него. Моя тётя Лида, двоюродная, всю жизнь прожила одна. Работала в школе, потом в библиотеке. Ни детей, ни мужа. Я, будучи моложе, всё думал: как ж

С каждым годом я всё чаще ловлю себя на том, что стал куда менее «удобным» для окружающих. Раньше мог и подстроиться, и промолчать, и лишний раз уступить, лишь бы отношения не портить. Теперь — нет. И знаете, что интересно? Чем старше становлюсь, тем больше вижу таких же людей вокруг. Мне кажется, возраст после 55 — это момент, когда человек перестаёт тратить себя на лишнее. А со стороны это может казаться «неудобством». Я попробую рассказать, как это выглядит на практике. Помню, как в 40 лет я согласился помочь коллеге грузить мебель после работы. Он обещал — «всего час». В итоге таскали до полуночи. А следующие два дня я не мог подняться с кровати. Тогда я промолчал, чтобы не показаться грубым. Сегодня бы я сказал прямо: «Извини, но у меня свои планы». После 55 приходишь к простому выводу — время слишком ценно, чтобы отдавать его туда, куда не хочешь. У меня есть старый друг Лёша. Мы вместе когда-то ходили на рыбалку и в гараже до утра спорили, какая машина лучше. Теперь он зовёт м