ТАТЬЯНА СОСНОВСКИХ

После войны в Челябинске, в медсанчасти тракторного завода, работал скромный хирург Георгий Синяков. Коллеги ценили его за золотые руки, пациенты — за доброту. Но никто из них не знал, что этот тихий, немногословный человек, который не любил говорить о войне, на самом деле — герой из героев, «русский Шиндлер», спасший в аду концлагеря более трех тысяч жизней. Шестнадцать лет он молчал о своем подвиге, опасаясь клейма «предателя» за то, что был в плену. И лишь в 1961 году страна узнала правду о враче, который не просто выжил, а победил. Он был призван в армию на второй день войны. Военврач Синяков спасал раненых в самые страшные месяцы 1941-го. 5 октября, во время обороны Киева, его, вместе со всей медсанчастью, взяли в плен. Прямо из-за операционного стола, где он до последней минуты боролся за жизнь очередного солдата. Пройдя через ад лагерей в Борисполе и Дарнице, он оказался в Кюстринском лагере для военнопленных. Начальник лазарета, надменный немец, бросил ему в лицо: «Самый лучший

Освенцим – место, где человеческая жизнь ничего не стоила. Но даже там нашлось место подвигу, не меньшему, чем на передовой. В лагере смерти, среди грязи, крыс и холода, одна женщина каждый день шла против самой смерти. Её звали Станислава Лещинска, польская акушерка, которая приняла более трёх тысяч родов в аду, где детей было не суждено жить. Когда началась война, Станиславе было за сорок. До ареста она работала акушеркой в Лодзи, помогала роженицам в бедных кварталах. В 1943 году её вместе с семьёй арестовали за помощь евреям и отправили в Освенцим-Бжезинку. Казалось, судьба решила испытать её профессию на прочность. В лагере, среди бараков, сколоченных из сырых досок, ей пришлось снова выполнять свой долг. «Из тридцати пяти лет работы акушеркой два года я провела как узница лагеря, – писала позже Лещинска. – Я продолжала выполнять свой профессиональный долг». Рядом с печкой, которую топили лишь несколько раз в год. Воды не было – за одно ведро приходилось идти двадцать минут. Женщи