Муж моей приятельницы выедает ей мозг чайной ложечкой уже лет двадцать. Сколько их помню, супружница никогда не дотягивала до идеала. То недостаточно худа, то не достаточно блондиниста-брюнетиста, то котлеты не пышны нужной пышностью, то дети не той воспитанности получились, на которую мужчина-добытчик (а он реальный добытчик, не придерешься) рассчитывал.
Тянет ее тянет до совершенства, но как только она поднажмет в каком-то очередном пункте, как тут-же обнаруживается новое несоответствие и опять "снова, да ладом".
Их обоих это вполне устраивает, не осуждения ради завела я этот разговор, просто после очередной беседы с бесконечно совершенствующейся подругой навеяло-вспомнилось.
Еще
Хлеб детства
Мы, дети шестидесятых-семидесятых, очень любили хлеб. Не в том смысле, что мы любили его есть, потому что жили плохо, голодно, и хлеб спасал наши юные организмы от недостатка калорий. Мы его любили вообще. Как идею, как символ, как что-то очень важное, незыблемое и прекрасное.
Мы ведь росли на фильмах про войну, на рассказах деда о том, как мамка пекла ему и еще семи его братьям лепешки из лебеды, на бабушкином укоризненном взгляде, когда недоеденная корочка отправлялась в мусор. А ещё бабушка всегда сгребала хлебные крошки со стола в горсть и одним скупым движением отправляла их в рот.
Мы уважали хлеб. Бравировали, конечно, кидаясь горбушками в школьной столовой. Но это был как