Любовь Агафонова

Накануне революции, когда в воздухе витали предчувствия нового мира, в Москве и Петербурге, в торговом Саратове и провинциальной Калуге рождались затейливые утопии, псевдонаучные доктрины и новые художественные приемы. Из синергии искусства и науки возникли современная промышленность и новая архитектура. Мистическое трансформировалось в материальное, дизайн, музыка и привычная для нас повседневность вышли из священного бреда поэтов-футуристов и художников-символистов, живших сто лет назад, а последние обращались к сакральному опыту прошлых поколений, черпая вдохновение в эстетике и литературе русского средневековья. Яркие примеры тому — Иван Билибин и Дмитрий Стеллецкий, окропившие живой водой наследие допетровской Руси. Одна из самых значительных работ Стеллецкого — несохранившийся иконостас в сказочном храме Сергия Радонежского, построенном на Куликовом поле по проекту Алексея Щусева. Свой путь художника, начатый в России до революции, он продолжит во Франции. Сергиевское подвор