Ночная тишь леса лишь изредка наполняется звуками... Шёпот листвы стих в ночной мгле, не слышны даже крики ворона...
Вдруг из-за туч выглядывает полная луна, освещая своим серебряным светом тьму соснового бора.
Послышался протяжный вой волчицы, будоражащий ночь, пробуждая её к жизни.
Вот где-то заухала сова - зашелестела своими крыльями. Слышится звук ломаной ветки, шорох листвы. Запахи становятся такими же ясными, как и звуки.
Терпкий запах фиалки и ландыша смешивается, рождая вкусный аромат. Луна, вдруг вновь скрывается за тучей, и на лес снова наваливается темень, прерываемая лишь блеском звёзд.
Я бежала, еле касаясь мягкого мха, ветер задувал в уши, заставляя трепетать мягкую шёрстку. Ночная пора дурманила, заставляя обострять чувства. Глаза мои ярко светились во мгле жёлто-зелёным светом. Бег мой был свободным и лёгким. Казалось, я могла бежать так вечно, наслаждаясь ночью и её колдовством.
Но я знала, что так не будет продолжаться долго. Лишь взойдет солнце, я сброшу эту волчью шкуру и вновь стану человеком. А ведь я только начала наслаждаться свободой, пьянящей, словно терпкое старинное вино.
Но сейчас я неслась, как стрела, стараясь оставить в прошлом остатки человеческого разума, становясь всё больше волчицей. Лес волновал и манил, раскрывая мне самое таинственное и запретное. Я радовалась новой жизни, новым ощущениям – своей волчьей ночи...
Я даже не заметила, как из-за лесных далей начал вздыматься огненный шар. Он вначале робко, а потом, войдя в полную силу, вдруг разукрасил небосвод яркими красками.
Я бежала и чувствовала, как волчья шкура медленно с меня сползает, открывая нежную гладкую кожу.
Но я все же успела добежать до своей избушки в лесу…
Накинув льняную рубаху и повязав на бедра цветастый платок, я расчесала костяным гребнем свои, спускающиеся ниже пояса пепельные волосы, слегка отдающие рыжиной.
Едва я успела собрать их в длинную косу, как услышала тихий стук в дверь.
Открыв ее, я увидела на пороге маленькую девочку. Она плакала, утирая личико рукавом вышитой рубашки.
Я присела на корточки и спросила:
- Дитятко, что привело тебя ко мне?
Девочка подняла на меня свои большие изумрудные глаза и сквозь слезы пролепетала:
- Помогите, тетенька ведьма! Я осталась сиротой. Возьмите меня к себе.
Я удивленно на неё посмотрела:
- А что ж ты к добрым людям не идешь?
Девчушка вздохнула:
- Ходила я, но погнали меня. Сказали, своих детей мал мала меньше, не нужен нам ещё один рот приёмный. Возьмите меня хоть ученицей! Иначе сгину я тут в темном лесу…
Я посмотрела в заплаканные глаза девочки и ответила:
- Конечно, возьму, деточка, только, как зовут тебя?
- Олеся.
- Так вот, Олесенька, будешь меня слушаться и делать, что я тебе велю, и тогда настоящей кудесницей станешь! Сила колдовская в тебе есть – я чувствую! А были ли у тебя в роду ведьмы?
Кроха настороженно посмотрела на меня и ответила:
- Были. Бабушка и прабабка, но по отцу.
- Ясно, - я взяла девочку за руку и провела в избушку.
Олеся с восхищением разглядывала моё жилище, представлявшее собой именно такую избушку, в которой, по представлениям людей, живём мы – лесные ведьмы.
Печка с полатями, одна лавка около стены, вторая стоит у стола, в углу пенёк, на котором спит, вольготно расположившись, чёрный кот с хитрым прищуром желтоватых глаз.
На полочке впритирку друг другу стоят снадобья, лежат корешки и амулеты. С потолка свисает не простая, а магическая паутина, которую убирать нельзя. Над окном, да и по всей горнице развешаны: зверобой, полынь и прочие, связанные в пучки травы.
Я усадила девочку на лавку и спросила:
- Должно быть, кушать хочешь, Олесенька?
Она робко кивнула.
Я вынула из печки горшок с наваристыми щами и налила их в деревянную миску, поставив её на стол около девочки. Протянув ей ложку, я с улыбкой смотрела, как Олеся уплетает мою нехитрую, но сытную стряпню.
Доев, она посмотрела на меня большими зелёными глазами, в которых заиграла добрая улыбка:
- Спасибо вам, тётенька ведьма!
- Да, пожалуйста, маленькая! Ты, верно, спать хочешь?
- И вправду, спать хочется, - ответила она.
Я уложила девочку на полати и, поправив ей лоскутное одеяло, поцеловала в лобик:
- Спи Олесенька! И пусть тебе приснится все то, что ты себе пожелаешь!
Она сладко зевнула и заснула крепким сном.
Я вышла на улицу, присела на крылечко и задумалась:
«Вот уж живу тут двадцать одно лето, а всё одна. Отца не знала, мать сказала, умер он еще до моего рожденья. Да и маму плохо помню, померла она, когда мне только две зимы исполнилось. Тогда и взяла меня к себе на воспитание бабушка моя, которую Ведьмой в округе звали.
Принесла она меня малую к себе в избушку, где сейчас и живу. Воспитала она и меня ведьмой - силу мою показала. Но три зимы назад умерла, одну меня оставив.
Горевала я сильно в то время, потеряв последние родные корни.
Да однажды парня молодого встретила, ладного да красивого. Волчком его называла, за светло-серые волосы, да смеющиеся глаза янтарные.
И впрямь на волка походил… да он и был им. Оборотнем был мой Волчок!
А меня он Ворожеей называл ласково. Умный был и работящий…
Да только прожил недолго.
Зима сменилась весною, и снег сошёл с полей, когда явился он - его убийца!..
Длинные тёмно-русые волосы, уже окрашенные инеем, высокий, мощный, перешагнувший барьер сорока зим. Назвался Стылым и потребовал у Волчка отдать меня ему. Только не отдал милый мой. Заставил он Стылого с ним сразится…
И победил!.. Только и сам тоже погиб...
Сражались они в оборочьем обличье: проткнул Волчок ему грудь своими когтями, и Стылый помирать стал. Подошла я к нему проверить: помер иль нет. А он прыгнул, да к шее моей примерился - я еле успела её рукой прикрыть. Но куснул он меня всё-таки, хоть и не убил.
Успел Волчок на него наскочить, и стали они сражаться уж в полную силу…
Тогда и погибли в схватке той оба.
Долго я над телом его рыдала, поминая любимого. Сама могилу вырыла в лесной глуши и похоронила его в ней. С тех пор весна прошла, а я зарок дала, что не полюблю уж больше никого!»
***
С того времени, как я взяла Олесю к себе, прошло шесть зим.
Тёплое летнее солнышко припекало, и мы с Олесей сидели под деревом, слушая трели птиц. Птички безропотно садились мне и ей на руки. У меня на плече сидела белочка, которую я подкармливала орехами.
Олесечка заневестилась, стала ещё милее: русые волосы с медным отливом спускались каскадом локонов на плечи, миленький носик весь в веснушках, зелёные глаза горели огнём настоящей кудесницы. Стройный стан в длинной льняной рубахе и зелёная юбка подчёркивали все природные достоинства девичьей фигуры.
Я подумала, что лоскутную юбку, понёву, пора ей будет скоро шить, если, конечно, она найдёт того, кто возьмет в невесты ученицу Ведьмы.
Она ласково посмотрела на меня:
- Мама, ты ведь и с птицами разговаривать умеешь?
- Умею, - улыбнулась я. - Я же Ведьма!
- А меня научишь?
- Научу, малышка!
Мы с Олесей молчали, наслаждаясь летним вечером, и я вновь задумалась:
«Вот и подходит уже моя двадцать седьмая зима, а выгляжу я не старше, чем девять зим назад. Перестала я меняться. Видно, и вправду, говорят, что ведьмы стареют медленно.
Интересно, а Волчок бы мой постарел или нет?.. Да, верно, таким бы и остался - молодым и красивым.
Будь он жив: назвалась бы я его, да замуж вышла…»
Олеся задумчиво глянула на меня и спросила:
- А как звали Волчка по-настоящему, и сколько зим ему тогда было?
- Имени не знаю, да и не принято у нас имена выведывать. А зим было ему двадцать две, когда мы с ним познакомились.
На мои глаза навернулись слёзы…
Олеся обняла меня и, словно ребёнка начала успокаивать:
- Не плачь мама – Ворожея! Встретишься ты ещё со своим Волчком! Обязательно!
Я успокоилась и, взяв дочку за руку, пошла с ней в избу.
Олеся взялась за горшки и стала обед готовить, а я налила в плошку воды и начала ворожить на свою судьбу.
Вода заколыхалась, и в ней появилась туча черная…
Я испуганно отскочила от плошки, а губы прошептали:
– Беда!..
«Надо пойти разузнать, да незаметно, чтоб Олеся не заметила моего отсутствия».
Когда солнце скрылось за лесом, я вышла из избы и, перекинувшись волчицей, побежала к селу.
Над лесом сгущались грозовые облака, где-то вдали грохотал гром.
Я внюхивалась в запахи, вслушивалась в звуки: всё предвещало грозу.
И вдруг я увидела их!.. Пятерых молодых охотников, отправленных на охоту за оборотнем.
«Всё-таки догадались они и узнали меня! А я уж думала, не признают в волчьем обличье. И зачем я вчера в деревню ходила? Как будто потянуло меня туда что-то. Ведь сразу узнали меня, хотели дёгтем облить, да на кострище пожечь. Я же от испуга волчий лик приняла. И тогда уже доносились до меня выкрики злые не только про ведьму, но и про оборотня.
Вот теперь и облаву решили устроить! Поймают же!.. Что ж?! Хорошо хоть не дома изловят: так бы и избушку спалили. И погибла бы не только я, но и Олеся... Бедная девушка, плакать, верно, будет. Но переживёт. Встретимся ещё с ней, ведь я Ворожея, а она Кудесница…»
Один из пятерых повернул голову и указал остальным на меня.
Я побежала, не видя ничего перед собой, готовясь к смерти...
Туча в небе - вестник смерти. Порча в сердце - боль навек…
Трепетание по шерсти - я уже не человек.
Убегаю – догоняют! Оборачиваюсь – бьют!
Я в лесах - в меня стреляют. Я в степи - степь подожгут.
Я налево - там засада! Я направо - не пройти!
Туча разразилась градом: Как бы ноги унести?!
Я завою - так услышат. Зарычу - им нипочем.
За спиною - рядом дышат. Я бегу к горам ручьем.
Я в пещеру - не укрыться - ливнем этот мир накрыт.
Я в песок хочу зарыться. Я в теснину - путь размыт.
Гром иль выстрел? Кто бы ведал? Я бросаюсь в пустоту,
Все отцовские заветы – пропадут под хвост коту!
Я бегу - они навстречу!
Я в крови, я на камнях!..
Ох, как долог этот вечер.
Окружают - сеть в руках...
Я лежу, я коченею...
Удивились: шерсть пропала…
Вы убили Ворожею,
Что случайно волком стала.
Я смотрела сквозь багряный полумрак, застилающий глаза…
Олеся стояла над моим телом, шепча:
- Ворожея не оставляй!..
Я слабо улыбнулась:
- Прости, маленькая, не получится у меня. А ты будь сильной. Найди себе жениха, Олесенька, и будь с ним счастлива!
Туман заволакивал моё сознание, уводя из этого мира. Я еще слышала плачь Олеси, но уже не могла ей ответить, только верила, что её судьба будет счастливей моей.
***
Его глаза улыбались, глядя на меня. И сам он улыбался, совершенно не изменившийся, всё тот же мой Волчок.
Я протянула к нему руки:
- Здравствуй любимый!
Волчок обнял меня:
- Здравствуй моя малышка - Ворожея!
Я смотрела в его глаза, а он в мои. Нам ничего не мешало, мы были одни в том «Ином Мире», среди иного затерянного леса. Птицы пели свои прекрасные песни, и нам было легко на душе.
Я, как будто парила в облаках - впервые мне было так хорошо.
«Мне всё равно, что я умерла!.. Зато мы теперь вместе!»
Он провёл рукой по моим волосам, шелковистым, как и прежде.
Я спросила:
- Ты скучал по мне, Волчок?
Он честно ответил:
- Очень, Ворожея! Без тебя и смерть моя тоже одинока.
- Мы рядом! И я счастлива! А как же твоё имя, любимый мой?
- Велен. А твоё?
- Олеся...
Кошка
Ред. А. Бор
#рассказы
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Комментарии 2