Утро 9 мая для меня всегда начиналось одинаково.

К нам приходил дедушка. Я ждала этого, сколько бы лет мне не было. Он приходил в своем чёрном пиджаке, на котором рядами звенели медали и два ордена.
Пиджак этот надевал он исключительно в День победы, всё остальное время пиджак висел в шкафу на веранде. Бывало, я открывала этот шкаф и разглядывала пиджак, трогала медали — их было много, все разные, интересные.
Мы не поздравляли деда, как то не было принято говорить праздничные слова, может быть зря, а может, нам и так было все понятно.
Дома был салат, самый простой —рис, яйцо, шпроты, лук. Была наливка в хрустальных рюмках, подаренных дедушке от совхоза на девятое же мая, и передаренных дедом нам.
Куда мы шли потом? Не помню. Скорее всего на кладбище. Митинги, концерты — уже точно не знаю, были или нет. В деревне нашей, тогда еще поселке — есть обелиск неизвестному солдату, но все официальные мероприятия обычно проходили раньше — в рабочие дни. Девятое же был выходной.
Не было салютов, речей, после обеда мы могли копать огород, но то, что это святой день для деда я знала и без всех этих атрибутов.
Его пиджак говорил всё без слов.
О войне дедушка почти ничего не рассказывал, но когда начинал говорить — я всегда замирала и слушала. Не было ни ненависти, ни злости в тех рассказах. Может быть, дедушка берег меня, но все истории о войне излучали тепло и свет.
Помню, как-то в школе нам дали задание — написать историю своих дедов на войне — где и как начал службу, где закончил.
Я помню, дело было на кухне. Дед сидел на табуретке за столом, рядом стоял холодильник, на него я положила листок в клетку — холодильники тогда были совсем не два метра ростом, и писала всё, что дедушка мне рассказывал.
Я отнесла тот листок в школу, получила оценку и благополучно куда-то его подевала.
Господи, сейчас бы я всё за тот листок отдала, а тогда казалось, что дедушка будет жить вечно и еще не раз всё расскажет.
Не расскажет.
Не придёт в своем пиджаке, звенящем медалями. Не улыбнется, не протянет гостинец: «Маиса! Это тебе лисичка передала, бери, ешь!»
Нет этого ничего уже двадцать с лишним лет.
И вроде бы всё должно исчезнуть из памяти, но только, наоборот, каждый год я все острее и острее помню это.
Я плачу весь этот день. Для меня девятое мая — навсегда мой дедушка.
Для меня девятое мая — навсегда святой день.
Я не знаю, как можно предать эту память, как можно предать его, самого светлого человека в моей жизни — моего деда
© Майя