ДНЕВНИКИ ВНУЧКИ ЛЬВА ТОЛСТОГО, ПИСЬМА ДВОРЯНСКОЙ БАРЫШНИ И ДРУГИЕ ЗАПИСИ: РЕВОЛЮЦИЯ В ДОКУМЕНТАХ

Таня Сухотина, 12 лет, Ясная Поляна
Татьяна Михайловна Сухотина — дочь Татьяны Львовны, старшей дочери Льва Николаевича Толстого. Родилась в 1905 году в Ясной Поляне на знаменитом кожаном диване, на котором родился сам Толстой. С 1914-го и до 1921 года постоянно жила в Ясной Поляне со своей мамой. В 1925 году эмигрировала. Скончалась в 1996 году в Риме. Дневник Татьяны Сухотиной хранится в отделе рукописей Государственного музея Л. Н. Толстого и показан на выставке «Лев Толстой как зеркало русской революции».
25 февраля 1917 года
Ясная Поляна
Вчера мы мало гуляли, т. к. было очень ветрено. Вечером читали с Wellsy и Мама «Arabian nights», а я делала вытиралку для перьев из красной фланели в виде бабочки. Думаю ея кому-нибудь подарить на Пасху. После чтения мы играли с Маркизом в прятки: я пряталась и брала с собой кусок черного хлеба, Wellsy ему закрывала глаза, потом его пускала, и Мама и Wellsy все говорили: «Где Таня? Где Таня?» Тогда он нюхает, и ходит, и наконец находит меня.
Сейчас иду к бабушке на немецкий урок, она меня все ругает, что я плохо пишу! Это правда.
26 февраля 1917 года
Воскресенье
Вчера утром Мама ездила в Овсянниково. С почтой пришла телеграмма от тети Сони, что тети-Сашина операция в ребре прошла благополучно и что приезд Мама был бы желателен. Тогда Мама послала телеграмму, почему тетя Соня хочет, чтобы она приехала? Мама так сказала: «Если это только для развлечения Саши, я не поеду, если это для дела, я поеду после, а если Саша очень больна или в опасном состоянии, я поеду сейчас». Сегодня пришла телеграмма, что тете Саше лучше. Вчера у нас были блины и приходила обедать Бабушка, Душан и его племянник.
Сегодня у нас несутся пять кур: желтая с грудинкой, черная, которая клюет яйца, ручная, черная с маленьким хохолком, которая несет маленькие яйца, черная с маленьким гребешком и неизвестно какая (Ганя нашла яйцо в гнезде и не знает, кто его снес).
Написала сейчас письмо Саше Толстой, Вере Абрикосовой и тете Тане открытку.
Сегодня в 8 ½ часа утра было 8 градусов мороза.
27 февраля 1917 года
Понедельник
Сегодня я встала в 7 часов.
Вчера после чая мы позвали девочек и давали Wellsy пить то кофе, то чай, воду и молоко с завязанными глазами, после нескольких раз она начала путать, т. е. принимать воду за молоко, кофе за чай и т. д. После этого мы пели, а Wellsy прятала что-то в снегу. Когда она спрятала, мы пошли искать (Wellsy взяла с собой шесть флагов, под одним из них она прятала подарок, а остальные 5 она поставила для обмана). Мы ходили в тот дом и нашли 5 флагов обманчивых, а настоящего не нашли. Наконец Варя его нашла и под ним мячик. Вечером мы играли в художники.
28 февраля 1917 года
Вторник
Вчера, когда я пришла к Бабушке учиться по-немецки, она меня встретила с такими словами: «Танечка, я было совсем умерла». Оказывается, у нея был маленький удар, но сегодня ей лучше.
1 марта 1917 года
Среда
Вчера я не гуляла, п. ч. у меня был маленький насморк. Т. ч. вместо гуляния я делала опись моих книг, чтобы потом сделать алфавитный каталог. Вчера снеслось пять кур, теперь у нас несутся 10!
3 марта 1917 года
Пятница
Сегодня мы все страшно взволнованы, п. ч. вся газета полна назначением нового правительства. Кучер Павлович только что приехал из Тулы и говорит, что там страсть что делается: все магазины закрыты, солдаты ходят с флагами и что скоро будет молебен новому царю Михаилу Александровичу (насчет молебна и царя это только слух). Хорошо, если это было бы все к лучшему, но все-таки жалко старого царя. Все старые министры арестованы и назначены новые хорошие. Всех политических преступников распустили.
Вчера Лева мне подарил Акцизную, я очень рада, я ему уже написала.
5 марта 1917 года
Воскресенье. Утро
Сегодня заглавие газеты: «Отречение Николая II и речь Михаила Алек. к народу».
Сегодня я почти все время была с курами. У нас сегодня несутся 4: «Душка», «Кухонная», «Маленькие яйца» и еще новая черная.
Сегодня утром было 12 градусов и ветер, но я все-таки надеюсь, что мы будем играть в прятки и поедем в Овсянниково.
Сейчас буду писать Филе.
22 марта 1917 года
Среда
Мих. Александрович отказался от престола и теперь царствует «Государственная дума». Многие ходят с красными значками. На днях умер дядя Саша Кузминской.
У нас занеслась Королиха! Вчера неслись 9 кур, а сегодня еще не знаю, потому что только 7 ½.
У нас наконец весна! Ясенка уже вскрылась и бурчит. Я делаю около нашего крыльца реки. В воскресенье я написала Б. Софуле.
28 апреля 1917 года
Пятница
Мы было собрались жить летом в Овсянникове, но теперь думаю, что не будем, п. ч. там ходят разные хулиганы с завода и вообще в России теперь беспорядки.
У нас цветут фиалки, кукует кукушка и поет соловей, а я сижу дома с кашлем. Вчера был чудный день, 10–15 градусов в тени. Мама мне подарила очень миленькую белую курицу «Любочку». Я теперь читаю Лескова «Жемчужное ожерелье». Мама мне еще позволила читать его же «Пугало», «Неразменный рубль», «Зверь» и «Привидение в инженерном замке».
Мы много бегаем на «Pas de geant» и играем в «палки» — очень интересную игру. Третьего дня приехала на лето тетя Таня Кузминская. Маркизка сгрыз двух баранов, и Серка тоже.
9 мая 1917 года
Вторник
Вчера и сегодня дни ужасные. 2 градуса мороза и снег на два с ½ ар. Ветер, метель и вообще на дворе делается что-то невероятное.
У нас околели две курицы, и самое ужасное, что одна из них Королиха.
Я страшно боюсь, что будут околевать животные, т. к. сена ни у кого нету, п. ч. все рассчитывали на траву, которую, конечно, теперь никак нельзя достать.
10 мая 1917 года
К нам, то есть к бабушке, приехали Саша, Володя и Петя Толстые с их гувернанткой Мартой и горничной Федорой. Они пробудут здесь до 10 июня.
Сегодня мы ходили на Воронку и в одних штанах (?) ходили по ней, было очень весело.
Мы уже ходим босиком.
Яблочный сад очень хорошо цвел. Рожь уже колосится. Мы прочли с Мама Тургенева «Затишье», «Живые мощи», и «Бежин луг», и «Плоды просвещения», и «Бедность не порок». Лучше всего «Плоды просвещения».
5 июня 1917 года
Понедельник
На днях к нам приходил на могилу целый (учебный) полк солдат, они приходили с оркестром и ночевали на деревне в избах.
12 октября 1917 года
У нас на днях околел наш маленький Маркиз, мы его все ужасно жалеем. Он околел или от бешенства, или от чумы, мы все думаем, что скорее от чумы, п. ч. он ничего не грыз и пил воду и молоко и в день накануне своей смерти, когда мы его позвали, он хотел к нам прийти, но не мог, п. ч. был очень слаб, но очень странно то, что он был в деревне за четыре версты и там кусал собак.
Серочка ощенилась под домом семью щенками, но пришлось четыре закинуть, т. ч. у нас осталось трое слепых толстеньких щенят.
У нас теперь во главе правительства исключительно один Керенский, ужасный подлец. Он сочинил, что генерал Корнилов со своими войсками идет против него, м. т. этого совсем не было, а было то, что сам Керенский просил Корнилова двинуться со своими войсками в Петроград, защитить его от большевиков, которые обещали бунтовать. Корнилов послушался, и когда был по дороге в Петроград, Керенский, которому большевики сказали, что если он пойдет против них, то они его убьют, испугался и выдумал, что Корнилов бунтовщик, и велел его и всех генералов, которые были вместе с ним, арестовать, м. п. арестовали дядю Ваню Эрдели, кто как будто был в «заговоре». Дядю Митю Кузминского не арестовали, но чуть не сделали этого. Все арестованные генералы сидят в тюрьмах и ждут суда.
20 октября 1917 года
К нам вчера приехали моя сестра Наташа с мужем, нянюшкой и четырьмя детьми, они приехали, п. ч. у них, то есть в Пирогове, грозились их разгромить а соседние имения уже разгромили. Их было не хотели пропустить, но они все-таки как-то проехали. Они так спешили, что даже Коля не успел взять тысячу рублей, которые лежали у него в столе. Старшему мальчику Сереже семь лет, он похож на Сухотиных. Второй, Маше, шесть, она черненькая и очень имеет определенный характер. Третьему, Мите, три, а Лене десять месяцев.
Вот письмо, которое я написала няне:
«5 ноября 1917 года. Милая нянечка! Ты, наверное, не знаешь, как кто у нас живет? Я тебе все расскажу сначала. Около трех недель тому назад, приблизительно в семь утра, мы с Мама спали и вдруг услышали стук в нашу дверь, мы отперли, и вошла Ганя (она ездила на две недели домой, и мы как раз ожидали ее назад). Она сказала, что на станции Засека она видела Наташу и Колю Оболенских с няней и четырьмя детьми, она их сначала не узнала, но потом подошла и спросила: „Вы Наталья Михайловна?“ Наташа сказала, что да, и рассказала ей, что они уехали из Пирогова, п. ч. их грозили разгромить, они уехали вечером, и по дороге они встретили толпу мужиков, которые не хотели их пропустить, так что один солдат даже ухватился за уздечку пристяжной и повис на ней, но, к счастью, лошадь была горячей и рванула вперед, т. ч. солдат упал. Остальную часть дороги они проехали благополучно.
Мы, конечно, за ними скоро выслали лошадей, и часам к десяти к крыльцу подъехала плетушка и долгушка, в которых сидела вся семья Оболенских. Мы их поместили внизу, а Колю наверху в гостиной. Через два дня пришел пироговский мужик и сказал, что Пирогово разгромили окончательно и что остались одни стены; дело было так: после того как уехали Оболенские, пришли чужие деревни их громить, пироговские мужики их прогнали и поставили караул кругом дома.
Коля забыл в своем ящике 1000 рублей и сказала об этом своему кучеру, который по приезде со станции пришел, чтобы взять эти деньги и сохранить их для Коли. Когда он подошел к дому и увидел — кругом стоят мужики, он сказал: „Пропустите меня в дом. Князь оставил в своем ящике 1000 рублей и велел мне их взять“. Когда они это услышали, то ворвались в дом и начали все ломать и бить, они даже выломали полы и потолки, т. ч. остались голые стены.
Теперь мужики жалеют, что они разгромили, и некоторые привозят вещи назад, а некоторые привозят яблоки, лепешки, яйца и т. д., все в гостинчик. Раз Мама спросила у одного из мужиков: „Как же вы это сделали?“ Он отвернулся и сказал: „Пастуха нет“. И больше ничего не сказал.
Мы пока живем ничего, хотя в одну ночь около двух недель тому назад мы было совсем уехали. Мама сказали, что Колпна (деревня, находящаяся около 7 верст от нас) собирается прийти и нас громить в эту же ночь; когда мы это услышали, мы скорее уложили наши мешочки и вообще были готовы к отъезду, потом мы послали на Косую Гору за милиционерами; в эту ночь мы просидели до двух часов. Потом приехала милиция, и никто не пришел. Теперь у нас живут 12 солдат нас охранять.
Как у вас, спокойно ли? Хороший ли у вас был урожай яблок? Пожалуйста, напиши, чего у вас не хватает и вообще как вы живете.
8 ноября 1917 года. Сегодня пришла телеграмма от Петра Ивановича, что Кочеты громят. Мама послала телеграмму просить войска. Как это все ужасно!
Пока прощай, милая Нянечка, крепко, крепко тебя целую и очень люблю.
Твоя Таня С.».
10 ноября 1917 года
Третьего дня приехал П. А. Сергеенко и сказал, что в Москве делаются ужасные вещи, что большевики все дерутся с временным правительством и что большевики побеждают. В Петрограде они заняли Зимний дворец, а Керенский бежал и неизвестно где находится.
27 ноября 1917 года
Понедельник
Вчера вечером у нас были австрийцы и играли на инструментах, которые они сами сделали, и мы все танцевали. Было очень весело.
Теперь у нас во главе правительства Ленин со своей компанией. На днях были выборы в учредительное собрание, и больше всего прошли большевики, учредительного собрания все-таки еще нет.
Корнилова со всеми генералами выпустили. У нас уже снег, но небольшой, но все-таки ездят на санях. Я недавно прочла «Басурманку». Это во время французской войны: это очень интересно.
Нынче мы ходим за дровами в Заказ, мы берем с собой топор и сломанные березки рубим, а потом приносим домой. Серкиных двух щенят мы отдали, а у нас остался один белый с черным пятном. Он ходит с нами гулять.
Мы сегодня ждем тетю Сашу.
2 декабря 1917 года
Суббота
Третьего дня приехал из ставки дядя Митя Кузминский. Он очень много рассказывает. Он рассказывал, что большевики просят мир, а немцы им только его заключат, если большевики им позволят в каждый большой русский город послать своего комиссара, а к русским солдатам тоже своих, и что 15 А (?) лет Россия должна продавать все только Германии. Я не знаю, заключат ли мир на таких условиях или нет.
Под Ростовом Н\Д и Нахичеванью идут бои большевиков с казаками, ударниками и юнкерами. «Русское слово» закрыли. Газеты очень трудно достать.
У нас погода все та же самая, морозит, а снегу очень мало.
Сережа Оболенский с нами ходит гулять, а Маша с Митей сидят дома, п. ч. они кашляют.
Мы каждый день ждем тетю Сашу, потому что она обещала приехать 27, но ея все нет.
Маша Толстая мне подарила двух маленьких корольков, петуха и курочку, а на мое рождение Мама и Бабушка подарили мне для них большую клетку, которая стоит у нас на площадке. Петька уже поет. Я их кормлю крупой, овсом и кашкой.
Нынче П. А. Сергеенко с шестью или пятью солдатами поедет в Пирогово отбирать от мужиков вещи, особенно рукописи, письма и портреты.
Пруд уже замерз, т. ч. мы уже по нем ходим.
Сегодня у нас моют полы, т. ч. я пишу дневник внизу, в столовой. Тут же пьют кофе Сережа и Митя, а Маша еще одевается. Митя очень мил. Мама раз ему дала варенья, а Коля сказал, что это ему много, тогда мама сказала: «Митя, дай ягодку Сереже, Маше и Тане». Митя всем дал, потом подумал и сказал: «А штож Миш Вельш?» и протянул ей на ложке ягодку.
16 декабря 1917 года
Суббота
Вчера я получила очень милое письмо от моей прошлогодней учительницы Ольги Константиновны Григорьевой.
Wellsy кашляет и не выходит. Тетя Саша все еще тут, она отдает в своем имении своих коров на подержание «Земельному комитету», а лошадей продает, распускает всех своих людей и оставляет только двух солдат сторожить.
Нашего щенка мы называли «Каквас». Так что когда кто спросит: «Как вашу собачку зовут?» Мы отвечаем: «Как вас». У Мама переписывает на машинке школьный учитель, и он спросил имя нашего щенка, Катерина Ивановна ответила: «Каквас». Он не понял и на другой день, когда пришел переписывать, спросил: «Как же это вашего щенка зовут как меня, меня зовут Александр, значит, и щенка тоже?» Катерина Ивановна сказала, что конечно, но потом сказала, что это просто имя «Каквас».
М. Сапожникова
Продолжение следует
Прим.:
Wellsy  — гувернантка Тани, англичанка, жила в Ясной Поляне до начала 1920-х годов, потом вернулась на родину.
Душан — Душан Петрович Маковицкий — словак, врач, лечивший семью Толстых, автор знаменитых «Яснополянских записок» о Толстом, писатель и переводчик.
Александр Кузминский был мужем Татьяны Андреевны, сестры Софьи Андреевны Толстой, Таниной бабушки.
Иван Георгиевич Эрдели (1870–1939) — генерал, участник Первой мировой и Гражданской войн. Был женат на Марии Александровне Кузминской, двоюродной сестре Таниной матери.
Наташа — Наталья Сухотина, сестра Тани по отцу, была замужем за Николаем Оболенским, внучатым племянником Толстого.