- Открой дверь, - произнёс за дверью таинственный голос

- Кто там стучит в дверь?
После вчерашнего события Виктория Степановна никого не хотела видеть, но звонок в дверь был очень настойчивый и нетерпеливый.
- Ну, чего, чего вы всё звоните? – спросила она недовольным голосом, подойдя к двери.
- Это Вика? – поинтересовался из-за двери незнакомый мужской голос.
- Допустим…
- Вика, открой дверь, это Паша, - таинственно произнёс за дверью всё тот же голос.
- Какой ещё Паша?
- Ну, Паша, помнишь? Я обещал к тебе однажды придти. И я пришёл.
- Ничего я не помню. И никакого Пашу - тем более.
- А ты открой дверь, и сразу вспомнишь.
- Ага, открой… Хитрые какие нашлись...
- Не какие, а какой. Я пришел один. Я Паша. – Кажется, мужчина за дверью просто весь пылал от нетерпения увидеть Викторию Степановну.
- Не знаю я никакого Пашу! - сказала она уже раздражённо. - Отойди от моих дверей, или я позвоню, куда следует!
- Господи… – Мужской голос за дверью стал терять уверенность. – Вика, почему у тебя нет дверного глазка?
- Ты кто, слесарь? Дверные глазки продаёшь?
- Да никакой я ни слесарь! – За дверью уже стали терять самообладание. – Просто у всех на дверях есть глазки, а у тебя нет!
- А зачем мне он?
- Как зачем? Сейчас бы посмотрела в глазок, и увидела, что это не слесарь пришёл, а Паша.
- Больно надо мне на алкашей смотреть, - сказала она с ехидцой, и добавила: - Замучили уже!
- Вика, что ты говоришь?! – обиделся мужчина за дверью. - Я не алкаш!
- Если ты не алкаш, чего тебе здесь надо?
- А что, к тебе одни алкаши в дверь звонят?
- Не ко мне, а к моему мужу. Покойному.
- Покойному? – Голос за дверью почему-то обрадовался. - У тебя муж умер?
- А тебе какое дело?
- Как - какое? Я же Паша? Тот самый!
- Тьфу! Опять он про Пашу заговорил. – Виктория Степановна уже и сама стала жалеть, что у неё нет глазка. - Полчаса одно и то же: «Я Паша, я Паша». Я уже, прямо, ненавижу это имя.
- Ах, ты меня ненавидишь... - Мужчина за дверью сделал паузу, о чём-то подумал, и сказал: - Ну, ладно, тогда я пошёл. И запомни, больше я сюда не приду. Всё. Пошел я.
- Погоди, - опомнилась она. – Ты, вообще, кто? Может, родственник какой? Вроде, Паш у нас в роду не было...
- Нет, не родственник...
- А кто?
- Открой дверь, и увидишь, кто я такой! – заорал за дверью мужчина. – Ты почему дверь не открываешь?
- Боюсь... – призналась Виктория Степановна. – Вчера я так же вот открыла одному, вежливому как ты, и незаметно для себя массажную расчёску у него купила. За пять тысячь. Полпенсии на ветер. Вот тебе и открой дверь…
- За сколько-сколько купила?! – удивился мужчина за дверью.
- За пять тысяч! А ты чего продаёшь? Датчики утечки газа? У меня они тоже есть. За восемь тысяч брала.
- Я ничего не продаю! Я Паша! Тот самый!
- Всё равно не открою! – сжала губы Виктория Степановна. – Будь ты хоть самим Пашкой Корчагиным!
- Так я и есть Паша Корчагин!
- Чего-чего? Тот самый? – Она даже растерялась. - Про которого писатель Островский написал?
- Да нет! Тот, который с тобой в Сочи отдыхал! Помнишь? Сорок лет тому назад? Гостиница «Советская»…
- Паша? – Голос у Виктории Степановны дрогнул, но только чуть-чуть. - А ты как меня нашёл-то?.. – растеряно спросила она.
- Сначала я открытку нашёл. Которую ты мне прислала сорок лет тому назад. А на ней обратный адрес. Как хорошо, что ты живёшь всё там же! Открой, Вика.
- А вот не открою! – сердито вдруг сказал пенсионерка. - Не открою!
- Почему? – растерялся Паша за дверью.
- А потому что ты, гад такой, мне на открытку так и не ответил! Всю жизнь мне поломал, а теперь припёрся. «Вика, открой. Вика, открой»... Паша с Уралмаша…
- Я не с Уралмаша! Я с Воркуты!
- Да хоть с Вашингтона! Иди... откуда пришёл...
И Виктория Степановна, так и не взглянув на "того самого" Пашу, устало побрела к своему дивану…
- Алексей Анисимов