Женщина - загадка

Ангел и Домовой

Воскресное утро.
Настя поставила на плиту кастрюльку и засыпала туда геркулес.
-Так! Варимся, я пошла умываться! — сказала и пошлепала в ванную
На высоком холодильнике сидит домовой Федя, (так хозяйка его назвала, что тут поделаешь! Видно имя понравилось.).
На подоконнике сидит Настин ангел Леня (а его так назвал Федя, тоже ничего не скажешь!)
Оба наблюдают за хозяйкой.
Настя вышла из ванной уже в халатике и с распущенными волосами.
Подошла, помешала ложкой булькающую кашу и ушла.
-Правда же она красивая? — сказала Леня.
Федя сидит и сверху смотрит на булькающую кашу.
-Ага! Токма маслица надо добавить! — и он потянул носом.
-Кому? Какое маслице? Ты чего? — Леня удивленно посм

Океан красоты

Знает Женщина-Осень какой-то секрет,
У неё в сундуке — миллионы монет:
Золотые червонцы, из меди гроши,
И она раздаёт щедро их, от души.
Хоть не купите дом вы на них и авто,
Ни поездку на юг, ни диван, но зато
Радость в душу проникнет и будет звенеть,
Будет ветер к вам под ноги сбрасывать медь,
Будет золото вам раздавать просто так,
Собирайте свои впечатленья в рюкзак.
Пусть почувствует каждый себя богачом
В этом мире, где всё остальное «почём»,
Где и чая бесплатно не выпросишь ты…
Забирай просто так океан красоты!
© Елена Стёпина Стратович

Исцеление морем.

Он, она и море — бескрайнее, безграничное, необозримое, и почти исцеляющее…
Вы верите в то, что море может лечить —
перевязывать раны, солью посыпать рубцы, врачевать душевную боль, и, конечно же, возвращать к жизни, когда становится совсем тошно?
Говорят, боль уменьшается года через три, после пережитой потери. Так обещают. Может врут?
Таня бродила по берегу Азовского моря. Босыми ногами она касалась кромки воды. Наклоняясь, она рассматривала медуз, издали похожих на трёхлитровые банки с берёзовым соком. Дивных морских чудовищ женщина не боялась, она наблюдала за их танцем в воде, за их грацией и удивительными телодвижениями. Таня собирала красивые морские камешки и ракушки

ГАВРЮША ВОИН

Элка терпеть не могла животных, считая их разносчиками всякой заразы, называя всех, без исключения представителей фауны «бактериологическим оружием». Больше всех ненавидим был ею соседский пёсик Путька (дело было в начале 90-х и политически окрашенным это имя не считалось). Путька был тощ и мал настолько, что жившие на нем в изобилии блохи были в разы толще его. Путька изредка прорывался к нам в дом, делал по нему круг почета (назло Элке, я так полагаю), после чего в доме затевалась генеральная уборка с хлоркой, дустом и трехчасовым кварцеванием.
И когда в один из томных летних вечеров я вернулась после службы и увидела у неё в руках замухрышного котёнка, которого она нянчила, з