Елена Мухина

Современного человека, избалованного суши, пастой и бургерами, сложно удивить. Но настоящие гастрономические приключения порой кроются не в заморских диковинках, а в нашем собственном прошлом. Редакция заглянула в поваренные книги и этнографические записи, чтобы вспомнить забытые рецепты, которые когда-то были привычным обедом для наших предков. Жители северных областей России знали толк в выживании. Одним из самых необычных блюд была березовая каша. Готовили ее не из зерна, а из тонкого внутреннего слоя коры — флоэмы, богатого крахмалом. Его соскабливали с поленьев, вымачивали, а затем долго уваривали до состояния жидкой манной каши. Это была простая, сытная пища, которую для вкуса сдабривали солью, а в лучшие времена — даже икрой или рыбьей кровью. В весенний период, когда корневища камыша накапливают максимум сахара и крахмала, в болотистых регионах начиналась «охота» на этот съедобный тростник. Корни сушили, мололи и получали питательную муку для выпечки хлеба. Но это еще не всё!

В современном мире союз, где супруги значительно различаются по возрасту, уже никого не удивляет. Но всегда ли Церковь смотрела на это сквозь пальцы? Оказывается, вопрос о «неравных браках» долгое время был предметом серьезных дискуссий в православной среде. В XIX веке официальная церковная позиция была скорее настороженной. Как писал в своих «Лекциях по церковному праву» преподаватель Петербургской духовной академии протоиерей Василий Певцов, подобные браки часто не соответствовали христианским идеалам и могли негативно сказаться на семейной жизни. Более того, в инструкциях для приходских священников существовало прямое указание не венчать пары, где один из брачующихся был «молодой», а другой — «престарелый». Самая жестокая преступница в истории: что творила датчанка Дагмар Овербю Эта озабоченность нашла отражение и в официальных документах. Указ Священного Синода № 129 от февраля 1861 года обязывал священников разъяснять парам с большой разницей в возрасте «все опасности» такого сою

Пищевые традиции на Руси всегда были неразрывно связаны с православной верой. Если о запрете на свинину или постные дни известно многим, то существовавшее веками табу на определенные виды рыбы и морепродуктов сегодня кажется удивительным. Оказывается, еще несколько столетий назад деликатесы вроде осетрины или креветок считались на русском столе «нечистыми» и строго запрещались церковью. Основу всех пищевых ограничений составляли предписания Ветхого Завета, а именно — Книга Левит (11:9-10). Согласно ей, в пищу можно было употреблять только тех водных обитателей, которые имеют одновременно и плавники, и чешую. Всё, что не подпадало под это описание, объявлялось «нечистым». Под строжайший запрет попали: осетровые (осётр, стерлядь), которые имеют костные жучки вместо чешуи. Сом, чье тело покрыто слизью, но не имеет чешуи. Угорь, обладающий змеевидной формой и также лишенный чешуи. 5 главных советских предателей Великой Отечественной В последнюю категорию входили почти все дары моря, включ

19 февраля 1861 года был обнародован Манифест, в котором говорилось о том, что крепостное право отменяется. Система формировалась на протяжении нескольких веков, постоянно шло усиление закабаления крестьян. И вот – отмена. Император Александр Второй заявил, что крестьяне теперь – свободные люди. Такие же подданные Российской империи, как и все остальные. Казалось бы, нужно было радоваться. Наконец-то «рабство» в России отменили. Однако закон об отмене крепостного права был неоднозначным. Некоторые историки считают, что он содержал в себе такие противоречия, которые в итоге привели к Революции, состоявшейся в 1917 году. И ведь можно согласиться. Пока не буду углубляться в тему. Возьмем пример с поверхности: крестьян освобождали, но землю им не давали. А что делать человеку, который всю жизнь занимался сельским хозяйством, без земли? Это, как сварщик без сварочного аппарата, как портной без иголки и ножниц, как программист без ПК, ноутбука или хотя бы смартфона. Крестьяне получили свобод

Когда-то давно в одном из материалов я приводил портрет Великого князя Константина Павловича работы Томаса Райта по эскизу Джорджа Доу (там я, правда, среди авторов ошибочно указал только Доу). Тогда я отметил одну интересную деталь портрета – французское знамя (орел), символизирующее трофей, захваченный в ходе наполеоновских войн, изображено столь высоко, что может восприниматься не как трофей, склоненный перед победителем, а, скорее, как собственный символ, осеняющий главного героя. Констатировав это неудачное, на мой взгляд, композиционное решение художника, я даже не задумался, что воспаленное воображение может весьма своеобразно проинтерпретировать эту деталь и сделать на ее основе далекоидущие выводы. А оно может! Смотрите Зато совершенно адекватно и здраво отреагировал на эту деталь один из комментаторов данного канала (интересно, читает ли он до сих пор мои материалы?): «На портрете Константина Павловича французское знамя опирается древком на тоже трофейную по видимому пушку, п