Александр Бояршинов

Над деревней стояла непроглядная морозная мгла. Низкое зимнее солнце лишь ненадолго выныривало из-за сопок, расцвечивая снежные сугробы багряными и оранжевыми всполохами. Озеро Байкал, великое и безмолвное, застыло в ледяной неподвижности. Глубокие трещины, словно раны, уходили на километры вперёд, и в ясную погоду от них исходил тихий, тягучий гул. Местные называли это дыханием Байкала. С детства привыкнув к этим звукам, они теперь слышали в них тревожное предзнаменование. Последние двое суток деревня жила в напряжении. Два охотника, Пашка и молодой Борька, отправились на северную сторону озера, где водилась особенно крупная дичь. Ушли налегке, с рюкзаками и старыми, ещё отцовскими ружьями. Но ни к вечеру, ни на следующее утро не вернулись. О тревожной находке сообщил колхозный председатель Степан Ветров. Он приехал на санях, запряжённых вороной кобылой, уже под вечер, когда сумерки смешивались с дымом печных труб, заволакивая деревню тёмной пеленой. Спрыгнув на снег и вытирая мёрзлый

...Это был старый волк, опытный и хитрый. Со впалыми боками и отвислой нижней губой. Когда-то в схватке соперник схватил зубами его пасть и он, понимая ничтожность своих шансов на победу, из последних сил рванул в сторону головой. Противник опешил, споткнулся на передние лапы. Это стоило ему жизни. А он, вожак стаи, стоял над побеждённым врагом, и кровь капала с его оторванной губы на жухлую желтеющую траву. И вот сейчас он стоял на поляне, окружённый своей стаей, и молча смотрел на неё. Молодые волки жались к своим взрослым собратьям, волчицы подрагивали боками, смотря ему прямо в глаза. Волчицы.... Когда-то у него тоже была своя волчица. Молодая, сочная. Он, наверно, любил её. По-своему. По-волчьи. Но он был вожаком и обязан был быть холодным и невозмутимым. Никто не мог видеть его слабости и его чувств. Лишь однажды волк плакал своими волчьими слезами. И выл. Несколько суток. Тогда люди делали загон, а он, раненый и уставший, только привёл свою стаю с охоты. Стая металась из стороны