Дмитрий Каверзин

Я ехал в поезде, в купе на четыре человека. Поезд — типичный, фирменный. Купе — как всегда: ковровая дорожка в проходе, зеркальце, которое показывало либо подбородок, либо лысину, и лёгкий запах чая вперемешку с чем-то неуловимо санитарным. Сел у окна, разложил газету, достал книжку и приготовился к одиночеству. Как оказалось — рано. Через пятнадцать минут дверь скользнула вбок, и в купе вошли трое: женщина лет тридцати с чем-то, в леопардовом бархатном костюме, платиновым блондом и ресницами длиной с кисть белки; рядом — девочка подросток, с планшетом в руках и капюшоном натянутым до носа; следом — крошечная девочка лет трёх, с косичками и огромными глазами. Они, к моему удивлению, не мешали. Ни громких слов, ни драм. Мама достала дорожный термос, налила чай в пластиковый стакан, облокотилась и — как будто всё, что её касалось, происходило в каком-то невидимом пузыре. Поначалу я подумал: «Очередная киса с детьми, будет сериал на ночь и разговоры по громкой связи». Но всё оказалось ина