Валентина Здоренко (Басюкова)

Телефон вздрогнул от первого робкого звонка, а затем залился настойчивой, бесконечной трелью. «Опять?» Звук резал тишину комнаты как стекло. Сергей закрыл глаза. Это опять она. Та самая, с именем из девичьих романов — Алиса. С которой он виделся всего пару раз и по глупости, минутной слабости, обменялся номерами. Кто еще мог звонить? Ему вообще в последнее время никто не звонил. Мир словно вычеркнул его из активных контактов. Оставив наедине с этой навязчивой мелодией и собственными мыслями. Он вжал голову в кровать, пытаясь заглушить назойливый звук. Просто взять и выбросить телефон в окно — вот что ему хотелось сделать. Разбить его об асфальт, чтобы от него осталась лишь груда стекла и пластика. Ведь если нельзя починить свою жизнь, всегда можно добить то, что связывает ее с внешним миром. Но телефон не умолкал. Сергей поднялся с кровати и пошел на звук. Аппарат, словно почувствовав приближение, зазвенел еще громче, вызывающе. Мол, ну давай же, возьми трубку! И он, повинуясь какому-

Мы все возлагали большие надежды на рождение ребенка. Мама и Надя думали, что с появлением сына отношения в семье брата наладятся и станут менее конфликтными. Брат надеялся, что после рождения ребенка Надя наконец-то повзрослеет и начнет себя вести так, как полагается разумной женщине и матери, а не маленькой избалованной девочке. Я же надеялась, что меня оставят в покое и дадут спокойно жить. Мне было физически тяжело находиться рядом с маленьким ребенком и смотреть, как он растет, развивается и познает окружающий мир. Это то же самое, что заставить голодного до одурения человека смотреть, как едят все вокруг него, когда он сам не может взять в рот ни кусочка. Сравнение так себе, но другого я ничего не могла придумать. Это просто больно. Я радовалась и за Надю, и за Ваньку, но появляться у них старалась как можно реже. Если мои родственники и догадались о причине моего поведения, то ни один из них ни словом, ни взглядом не дал мне этого понять. Митька же был невыносимо счастлив из-за

— Знакомьтесь, дети, это Вера Андреевна, она теперь будет вам вместо мамы. — Голос отца звучал неестественно бодро, словно он репетировал эту фразу неоднократно. Маленькие Даша и Егор, прижавшись друг к другу, испуганно смотрели на женщину, которую только что представил им папа. Она была высокой, с резкими чертами лица, накрашенными губами и глазами, которые, казалось, оценивали их с ног до головы. На ней было яркое, кричащее платье, совсем не похожее на скромные наряды их мамы. — А где… наша мама? — несмело спросила Даша, тут же поймав строгий, почти хищный взгляд новой женщины. Её сердце сжалось от страха. — А ваша мама… вас бросила. Вы ей больше не нужны, — коротко ответил отец с ехидной усмешкой, словно ему самому было смешно и выгодно это говорить. Мама? Бросила? В голове детей роились мысли, не укладывающиеся в голове. Они не верили отцу — он часто их обманывал, говорил одно, а делал другое, особенно когда был пьян. В отличие от мамы, которая всегда была с ними ласковой, доб