Ирина Комольцева

У этой истории нет громкого пролога. Нет фанфар, нет вспышек. Есть только один короткий диалог в узком коридоре, где женщина говорит: «Я влюбилась», а мужчина отвечает: «Оставь мне дочь». И в этой простой обменной сделке — вся его жизнь, срезанная до боли честной формулой: любовь ускользнула, ответственность осталась. Имя этого мужчины — Борис Хмельницкий. На экране его знали по романтическим ролям, в жизни — по мягкой манере держаться. Его приятели звали Бэмби, и это прозвище, каким бы смешным оно ни казалось, подходило ему слишком точно. Люди тянулись к нему, но он сам всю жизнь тянулся только к одной женщине — Марианне Вертинской. Вокруг неё всегда гудел воздух. Это не поэтическая фигура, а факт, подтверждённый поколением режиссёров, операторов, студентов Щукинского училища. Рыжеволосая, стремительная, с той самой светящейся уверенностью, от которой даже коридоры театра меняют освещение. Про таких говорят: «она входит — и пространство подаётся вперёд». Её называли Машей — простое, п