Наталья Полькина

Опустив глаза, она ждала его решения. Прогонит барин? Осерчает? И, хотя Феня ничего плохого от Ивана Андреевича не видела, ей все равно было боязно. А он, надевая свой просторный теплый халат, продолжал молчать. - Дите будет, - прошептала Феня снова. - И пусть будет, - весело отозвался Крылов. Всплеснув руками, Феня упала на колени. Разрыдалась. С самого утра она опасалась только одного – что ее, тяжелую, выставят на улицу. …Восставший казак Емельян Пугачев называл офицера Андрея Крылова своим личным врагом. Тот служил в Яицкой крепости, когда началось восстание. Опасаясь за жизнь супруги и пятилетнего сынишки Вани, Крылов отослал их в Оренбург. А сам взял на себя руководство крепостью. Оказалось, что тамошний комендант ни на что не годен: слаб, боязлив и готов сдаться! Так что казаки зря кружили возле Яицкой твердыни. Окруженная рвом и валом, она стояла крепко. Окрестные деревеньки уже были захвачены, а вот крепость держалась. «Пугачёв скрежетал. – позже напишет Алесандр Сергеевич Пуш

Она могла одним взглядом пригвоздить к земле провинившегося управляющего и в ту же минуту выписать чек на четверть миллиона для строительства театра. В ее доме горели свечи, хотя на фабриках уже вовсю сияло электричество. Мария Морозова – женщина, которая превратила семейное дело в текстильную империю и показала России, что значит быть по-настоящему сильной и умной женщиной. В 1830 году в доме московских купцов Симоновых родилась девочка, которой суждено было перевернуть представления о женской роли в русском бизнесе. Машенька Симонова с детства отличалась ярким характером – бойкая, кареглазая, с железной волей, которая проявлялась даже в ее детских играх. Отец не жалел средств на образование любимой дочери. К ней домой приходили лучшие московские преподаватели, удивляясь тому, как легко девочка схватывает математические формулы и изъясняется на французском. Немецкий язык давался ей особенно легко – навык, который позже пригодится при работе с европейскими поставщиками оборудования. Но

В жестоком и прагматичном мире Османской империи, где женщина была либо товаром в гареме, либо политическим активом в династическом браке, должна была существовать хотя бы одна душа, живущая не по законам власти, а по законам сердца. Сценаристы «Великолепного века», прекрасно понимая этот запрос на романтику, создали для зрителя идеальную героиню — Хатидже-султан. В первых сезонах она предстает не как дочь грозного завоевателя Селима I и сестра будущего повелителя мира, а как фарфоровая статуэтка, случайно попавшая на полку с боевыми топорами. Она нежна, меланхолична, она вздыхает, глядя на луну, играет на скрипке и мечтает о большой и чистой любви. Она — полная противоположность своей властной матери, Валиде-султан, и уж тем более — своей будущей невестке, хищной и амбициозной Хюррем. Ее образ был тщательно сконструирован, чтобы вызывать у зрителя сочувствие и умиление. Вот она, юная вдова. Ее первый брак с престарелым Искандером-пашой был не союзом двух сердец, а государственной сдел