Витька Бобров стеснялся своей фамилии ещё со школы, где его дразнили, конечно же, бобром.
Он был скромным, даже чересчур застенчивым, к шестнадцати годам вымахал выше всех ростом в классе, стал долговязым, с узкими плечами, и был рад поскорее окончить школу, чтобы не слышать насмешливое: «Привет, Бобёр».
Но непонятным образом кличка переехала с ним и в техникум, а потом и в институт. И вот только теперь, когда он работал в музейном комплексе, его называли все по имени-отчеству, среди интеллигентного персонала так было принято, и Виктору это нравилось.
В коллективе подавляющее большинство составляли женщины. Они по-доброму относились с Виктору Сергеевичу, приглашали его на чай в обеденный п
Муж проводил жену на работу, вернулся домой, дочь разбудил, завтрак разогрел – ей в школу пора.
Проследил, чтобы ничего не забыла. Ему некуда спешить, потому что отпуск. Лениво полежал на диване, взял со столика журнал, отбросил в сторону – неинтересно.
Надо жене помочь, пока дома. Может, щи сварить? В холодильнике, кроме квашеной капусты, ничего не было. И когда успели все съесть?
Придется топать в магазин. Соображал, что для щей требуется. Купил курицу, надо еще картошку.
Нужно еще молоко и сметану, хорошо, что про хлеб вспомнил.
На кухне возился с курицей, приятно думать, что на работу идти не надо. Жизнь так быстро летит, что не замечаешь. Вот уже половина дня пролете
- Марья! Да что ж это такое делается! Марья! Иди сюда!
Ирина замахнулась на соседскую козу и тут же попятилась. Рога у Зорьки были будь здоров-подвинься! Саданет в бок, так мало не покажется! Сколько раз уж просила Михаила заделать дырку в заборе, а ему все недосуг! Вот и приходится с соседкой ругаться чуть не каждый вечер.
Почему вечером? Да потому, что Мария работает в магазине и, когда ее нет дома, хозяйничает ее дочка – Варвара. А что с ребенка взять?
Варька – девка, конечно, ладная. Шесть годов всего, а уже умненькая да хозяйственная. И кур покормит, и поросят обиходит. Только с Зорькой справиться у нее не получается. Но, там и Марья сама не ладит. Эта окаянная коза по
Ночью маму на скорой помощи увезли в больницу, плохо с сердцем. Для Платона это был удар. С утра, как всегда, болела голова, а похмелиться не на что. Стал ходить по квартире, в поиске, чтобы продать.
Ничего не найдя, открыл мамин шкаф. На полках было какое-то бельё.
«Старое, - оценил Платон. – Тётка Пелагея такое не возьмёт».
Открыл другой отдел. Какие-то сумки. Расстегнул замок на самой большой из них. Сверху записка:
«Платон, сынок, когда я умру, здесь всё на мои похороны».
Он представил это и стало страшно. Застегнул сумку.
За сумкой стояли тарелки. Новые и красивые.
«Эти возьмут! А что мамке скажу? Куплю ей что-нибудь в больницу».
Аккуратно, чтобы не разбит
В ординаторскую заглянула медсестра, - Юрий Михайлович, там это...бомж очнулся. -
Доктор поспешил к больному. Он его оперировал, сложная черепно-мозговая травма, не считая перелома руки, двух рёбер, многочисленных синяков и ушибов.
- Как самочувствие? А ещё хотелось бы узнать Ваше имя, фамилию? Нам необходимо Вас как-то записать, - обратился он к пострадавшему.
Пациент пытался сфокусировать взгляд на окружающей действительности, а потом с трудом прошептал, - Я не помню, не знаю... Надо у мамы спросить. Мама знает, мама вчера пекла блинчики, и мы ели их с молоком. -
Доктор понял, что в данный момент больной больше ничего не скажет, и оставил его в покое.
Пациент много спал. Во