Алина Яковлева

За праздничным столом царило затишье, предвещавшее бурю. Виктор Викторович отложил вилку, аккуратно вытер салфеткой губы и посмотрел на своего сына поверх стопки книг, вечно лежавших на краю обеденного стола. — Никита, — начал отец с лёгкой, но хорошо различимой снисходительностью. — Ты не мог бы подвинуть графин. Стекло преломляет свет, и это мешает сосредоточиться на беседе. Как говаривал один мой знакомый профессор, быт — главный враг мысли. Никита молча подвинул тяжелый хрустальный графин с водой. Его жена, Яна, закатила глаза. Она знала, что сейчас начнется. Виктор Викторович взял в руки яблоко, повертел его и вздохнул. — Взгляни на эту совершенную форму. Платоновский эйдос яблока. А что мы делаем? Мы его потребляем. Утилитарно. Без попытки постичь суть. — Пап, оно уже немного подгнило с боку, — заметил сын, пытаясь перевести разговор в практическое русло. — Его бы съесть. — Вот именно! — воскликнул Виктор Викторович, будто только и ждал этого. — "Съесть". Твоё сознание ограничен