Любовь Пинчук

Июль 1941-го пах пылью и страхом. Шестнадцатилетний Алексей, сжимая в кармане краюху хлеба, знал — нужно обернуться в последний раз. Но он боялся. Боялся, что ноги откажут идти, увидев в проеме двери два самых родных лица: суровую бабушку Анну и пятилетнюю Соню, которая сжимала в руке тряпичную куклу и старый ремешок — залог обещания, которое могло стоить ему жизни. Июльское солнце 1941-го года было каким-то неестественно ярким и беззаботным, словно оно не знало о беде, что черной тучей накрыла их маленькую деревеньку под Смоленском. Воздух, густой и сладкий от запаха нагретой сосновой хвои и спелой земляники, трепетал от гула, доносившегося с запада. Это не гром, гром бы откатился и стих. Это был непрерывный, навязчивый, чужой гул немецких моторов. Шестнадцатилетний Алексей стоял на пороге покосившейся избы, сжимая в кармане кусок грубого армейского хлеба — всю его дорожную провизию. Он был высоким и долговязым для своих лет, но сейчас его плечи ссутулились под тяжестью, неподъемной д