Галина Бушкова (Тарануца)

Доброе позднее утро. Ночью я в одиночестве отпраздновала рождение Яромира-ясно солнышко. Он, конечно, необыкновенный. Во-первых, красивый, и очень похож на меня, что позволяет в очередной раз делать самовлюбленные выводы, и что в том плохого? Яромир, зеркало ты моё… Личный архив автора Во-вторых, он с таким характером… тушите свет. Он стоит на своем, без всяких истерик уже, и часто настаивает. И не только с родителями.  В-третьих, мальчик умный и юморной. В три года уже подкалывает моментами, как взрослый. Поразительно!  Но я была против детей у Влада. Это совершенно не моё дело, но я могу иметь мнение, и я - против изначально. Я смотрю на то, как мир сходит с ума, и не понимаю, как люди приводят в него людей. Как решаются.  Уже привели. Что делать? Я люблю этого человечка, и желаю одного: пусть святой Николай, в день которого Яр родился, именем которого его крестили, убережет нашего парня от всего дурного в этой неустойчивой реальности. Пусть Яромир вырастет здоровым, и найдет свою до

Часть первая: Ночь на трассе Дождь лил как из ведра. Я возвращалась домой после смены в реанимации — двенадцать часов подряд, трое пациентов ушли, одного удалось спасти. Устала до костей, но мысли крутились не о себе, а о том, как добраться в пригород к даче бабушки, чтобы забрать старые документы. Машина урчала, стеклоочистители боролись с ливнём, словно пытаясь выиграть время. И тут — она. На обочине, в лужах, в промокшей куртке, одна. Руки обхватывали живот. Не просто беременная — уже на сносях. Лицо — бледное, глаза — полные ужаса и слёз. Я притормозила, даже не подумав. Может, инстинкт медсестры сработал, а может — просто не смогла проехать мимо. — Садись! — крикнула я, открывая дверцу. Она метнула взгляд, полный подозрения, но ноги подкашивались. Она забралась внутрь, дрожа. Пахло мокрой шерстью и страхом. — Куда? — спросила я. — Куда угодно… Только не домой… Голос дрожал. По дороге она молчала. Я не стала расспрашивать — чувствовала: сейчас не время. Привезла её к себе

часть 1 Баба Зина поставила перед Мариной кружку с чаем. — Пей, дочка, сахарку положила побольше — мозгам глюкоза нужна. Марина сделала глоток. Горячая сладость немного растопила ледяной ком в груди.

Клара отнеслась к свекрови с первого дня с той открытой, солнечной доброжелательностью, которая была её естественным состоянием. Маргарита Степановна, напротив, была женщиной из мрачного гранита: прямая, холодная, с пронзительным взглядом цвета промозглого неба. Её любимым сыном был Андрей, и Клара, по мнению Маргариты Степановны, никогда не была для него достаточно хороша. Не та семья, не та манера держаться, слишком громко смеется, слишком много тратит на «бесполезные» книги и духи. Но открытой войны не было. Была тихая, изматывающая окопная борьба: колкие комментарии за ужином, вздохи разочарования, когда Клара рассказывала о своих успехах на работе в дизайн-студии, и та ледяная стена, которая выстраивалась каждый раз, когда Клара пыталась сблизиться. И вот этот ужин. Причина – очередная годовщина их свадьбы, три года. Маргарита Степановна явилась без приглашения, с тортом собственного приготовления («Ты же, Кларочка, только магазинным балуешь Андрюшу, там сплошная химия»). Атмосфе