Марина Гордиенко ( Колмыкова)

Это было давно. Совсем юная женщина стояла на обочине и высматривала автобус. Держала за руку крохотного мальчика в пуховой шапочке, - потертая круглая шапочка, пальтишко забрызгано грязью. Холод и мрак. И автобуса нет. Тогда они странно ходили, автобусы-то.  Надо было из поликлиники ехать домой. И эта женщина двадцати двух лет замерзла, устала, до поликлиники два часа стояли с ребенком в очереди за килограммом сахара. Сахар в сумке. А дома в холодильнике шаром покати. Но можно сварить кашу, есть крупа.  Крупа есть, а мужа нет. Он сбежал. Не выдержал трудностей. В маленькой двухкомнатной квартирке родители женщины, бабушка слепая, брат-подросток, - тогда многие так жили. И ничего удивительного. Жили и жили.  А эта молодая женщина училась на физика. Смешно даже. Начала учиться, когда нужны были физики. А заканчивала во времена, когда нужны стали другие люди. Коммерсанты, рэкетиры, - совсем другие профессии. Новые, модные. И тут машина остановилась. Роскошная машина, красная "девятка"

Взяли на работу горемыку несчастного. Хотя это масло масляное. Горемыки счастливыми не бывают, даже если счастье им напихать в карманы и в панаму. Они обязательно счастье потеряют. Или отдадут за палочку от эскимо. Или пропьют. Или подавятся им. Или не заметят его, в упор не увидят... Но это полбеды. Все равно надо помогать. А потом отходить подальше. Вот про что поговорка: мол, сделай добро и убегай. Не только про неблагодарность, которая бывает, конечно. А еще про то, что можно самому стать горемыкой-неудачником.  Это как с Тифозной Мери, которая заразила тифом более 20 человек. Сама она не болела. Потом все же поняли, кто источник болезни. Взяли анализы. И взяли присягу, что Мери больше не будет работать кухаркой. Она буквально источала опасные бациллы. И, видимо, пренебрегала обычной гигиеной. Вроде мытья рук после туалета.  И что бы вы думали? Эта Мери после судебного запрета снова устроилась работать на кухню под чужим именем. Вот как магнитом ее тянула кулинария. Нравилось гот