Жизнь спектакль, театр, игра! Из солонки понемножку Сыплет звезды мне в окрошку Ночь с небесного ковра. И в чернила серебро Льет луна не смеха ради. В ученической тетради Заскрипит мое перо… Скрипнут тихо ставни, створки Переполненной гримерки. Все, кто мне нанес визит, Разбирают реквизит. Без подвоха и изъяна Раздаю духи, румяна, Тени, тушь, карандаши Для лица и для души. Без какой либо подсказки Костюмер оденет маски Пятерней своей руки. Одевает парики, Сбрызнув лаком вихор челки. И под пышной кроной елки Происходят чудеса. В зайца рядится лиса, Отощав с духовной пищи, Серый волк под елкой рыщет, Бес греховно бьет в ребро, Смехом давится Пьеро, И везде, куда ни ткни, Оживают в сказках п
Жизнь спектакль, театр, игра! Из солонки понемножку Сыплет звезды мне в окрошку Ночь с небесного ковра. И в чернила серебро Льет луна не смеха ради. В ученической тетради Заскрипит мое перо… Скрипнут тихо ставни, створки Переполненной гримерки. Все, кто мне нанес визит, Разбирают реквизит. Без подвоха и изъяна Раздаю духи, румяна, Тени, тушь, карандаши Для лица и для души. Без какой либо подсказки Костюмер оденет маски Пятерней своей руки. Одевает парики, Сбрызнув лаком вихор челки. И под пышной кроной елки Происходят чудеса. В зайца рядится лиса, Отощав с духовной пищи, Серый волк под елкой рыщет, Бес греховно бьет в ребро, Смехом давится Пьеро, И везде, куда ни ткни, Оживают в сказках п
Бокал Год сжался в точку ожиданья Размером в несколько минут И все, забыв чины и званья, Стоят, задумавшись, и ждут. Минуты тащатся не смело, Ворча на старость и недуг. В них словно нет души и тела, Мгновений бешенных и вдруг Сквозь тишину, заслоны руша, Кольцо смирительной чеки Сорвут, наполнив счастьем душу Благодаря и вопреки. И зарыдают в тихом плаче Бокала жгучие уста. Улыбка, счастье и удача Займут почетные места. В нем море счастья расплескалось И волны стали на дыбы, И камертон души бокала Гудит, как колокол судьбы. Как бой курантов, голос свыше Как благость, шедшая с небес, Как смех петард, и лай хлопушек, И взрыв восторженных сердец. Пускай гремят литавры, трубы И контрабас с
Ходят слухи, ходят толки - На рождественные елки Босиком с уральских гор (Как один все наподбор) Целиной, при снегопаде Шли повзводно, при параде, Налегке, без рюкзака Тридцать три снеговика. Им морозы грели пятки, Спали ночью без палатки, Шагом, смерив без ленцы, Путь с Урала до Чепцы. Дробью бьет на барабане Марш походный ротный Ваня. Вот и мост через Чепцу. Очевидно, быть концу. Глазов встретил солью, хлебом, Упиралась елка в небо. Красота! Смахнули пот. Тут и встретим Новый год. Бьется сердце Снежной бабы: Вот красавцы! Жениха бы. Став во фронт снеговики Просят сердца и руки. Для помолвки снежной даме Из снежинок – оригами Вяжет вьюга на лету Белоснежную фату. Чужестранка Тунберг
Светился счастьем царь, а ныне По четным и нечетным дням Мой рыжий друг на карантине. Ему сейчас не до меня. Вот потому-то и погода С начальных чисел октября Во всю шалит, а месяц года В опальном списке у царя. Под плащ на час укрылась Осень, Устав от шалости дождя, По облакам на звездном плесе Плывет под парусом ладья. Она смущенно прячет в тучи Свое печальное лицо. И заставляет только случай Взойти на царское крыльцо. В саду промокшем плачет ива, Утратив прежнюю красу, А лунный свет неторопливо Вплетает грусть в ее косу. Уходит день, потупив очи, И вечер гаснет, как свеча. А бесприютный запах ночи В аллеях парка заскучал. Не отпуская, держит в лапах Безмолвье трепетную ночь. Глотаю р
Моя юная осень Уходящего лета напевы С нотой грусти я слышу уже, А созвездье с капризами Девы Засветилось на звездной меже. Отголосок ушедшего лета Окунает в мир красок и грез И вплетает мне в ленту сюжета Златокудрые косы берез. Так осенние зори мне любы Когда с кубка хмельное питьё Пью, целуя горячие губы И озябшие руки её. Посвящу юной осени строчку, Неуместно молчать, ведь не зря Пью, смакуя по капле, глоточку Загустевший янтарь сентября. С укоризною осень ругают За притворство в любви, кабалу, Я капризам её потакаю, Не приемля чужую хулу. Потому, находясь в её власти, И с пожизненным сроком в плену, С неуемной безудержной страстью На запреты любви посягну. А в уютной беседке о ле