Валерий Ткаченко

В последние годы в российской законотворческой практике наметилась любопытная, если не сказать — закономерная тенденция: решения, принимаемые на уровне Государственной Думы и регулирующих ведомств, всё чаще выглядят не как результат взвешенного анализа общественных нужд, а как аккуратно оформленные пожелания отдельных отраслевых игроков. Причём — оформленные с таким расчётом, чтобы не вызывать прямых обвинений, но приносить ощутимую выгоду узкому кругу. Возьмём, к примеру, недавнюю инициативу по ограничению работы приёмных пунктов маркетплейсов. На первый взгляд — забота о «традиционной торговле», о «местном предпринимателе», о «сохранении рабочих мест». Но кто именно выигрывает от такого ограничения? Крупные торговые сети, чьи торговые площади простаивают, а выручка падает. Они же — главные лоббисты подобных мер. Их аргументы звучат благородно: «надо защитить малый бизнес». Но на деле малый бизнес — те же самые пункты приёма заказов — оказывается под ударом. А потребитель? Он снова пл

Отмена крепостного права, которая была реализована в 1861 году так называемым “царем-освободителем” Александром II, безусловно, была важнейшим моментом в истории России. Однако жизнь крестьян в основной своей массе после упразднения этого права практически никак не изменилась — проще говоря, легче жить простому люду не стало. Но почему? Ведь на отмену крепостничества возлагались большие надежды. Ответ на данный вопрос кроется в нескольких важных деталях. Во-первых, после отмены крепостного права земля оставалась у помещиков. У крестьян было законное право эту самую землю выкупать, однако откуда у вчерашнего крепостного такие большие деньги? В дополнение к этому, не стоит забывать, что многие помещики намеренно увеличивали стоимость земли, “сдирая” с крестьян куда большие деньги, чем на самом деле стоил земельный надел. Это привело к тому, что многие крестьяне просто не могли себе позволить обзавестись собственной землей, а потому продолжили работать на помещика так, как раньше. То есть