Шамсаддин Мегаломматис

В голове обывателя казак — это вихрь, немыслимый без коня. Шашка наголо, чуб развевается, конь под ним — огонь. Образ красивый, плакатный, только к реальности имеющий отношение не всегда. Потому что были казаки, для которых конь был скорее обузой. Их стихией была не открытая степь, а камышовые заросли, горные тропы и вражеские окопы. Их звали пластунами, и от одного этого слова у турецких янычар, горских абреков и щеголеватых французских офицеров делалось неуютно. Само слово «пластун», как считают, пошло от «пластуваты» — ползти, лежать пластом. И это идеально описывает суть их работы: часами, а то и сутками лежать в грязи, снегу или воде, слившись с местностью, чтобы нанести один-единственный, но решающий удар. Родина этих людей — Запорожская Сечь, дикая вольница, где выживали самые хитрые, сильные и терпеливые. Еще в XVI веке там был особый Пластуновский курень, поставлявший лучших разведчиков и диверсантов. Это были глаза и уши войска, его невидимый авангард. Когда по указу Екатерин