Глава 20
Генерал вышел из строевого отдела и направился в конец коридора. Один из полковников показал мне, чтобы я поторопился и не отставал от заместителя командующего. В тишине, царившей в штабе, шаги Целевого были похожи на звук метронома. Дышал он ровно, но вид был задумчивый.
– И как там, в ущелье? – спросил у меня Целевой, не сбавляя шаг.
– В двух словах не расскажешь, товарищ генерал.
– Ничего. Я тебе сейчас дам выступить, – ответил Целевой.
Мы подошли к двери кабинета комдива, и генерал рывком открыл её. Тут же все присутствующие встали, а первым принялся представляться Берёзкин. Делал он это громко, чётко и держа правильную осанку.
– В данный момент проводится разбирательство по факту выполнения срочного и незапланированного вылета группой вертолётов под командованием подполковника Енотаева, – продолжал член Военного совета объяснять, что именно происходит в кабинете командира
дивизии Кувалдина. Тот в свою очередь представился генералу и Целевой пожал ему руку. Всё это время Берёзкин горланил, как вождь на броневике.
– Подполковник Енотаев, сегодня, без предварительной разведки и подготовки… – не успокаивался замполит. Комэска стоял рядом с большой картой и выглядел не менее уставшим, чем Батыров.
Думаю, он бы не отказался сейчас тоже уснуть в кабинете у младшего сержанта Лены. Но ему приходится выслушивать, что он идёт по пути врагов народа. А теперь ещё и перед заместителем командующего его выставят нарушителем всего и вся. Пока Берёзкин подходит в своей речи к кульминации и предъявлению обвинений.
– При этом, командир эскадрильи, осознавая все риски и подвергая опасности сохранность социалистической собственности и жизни людей… Как интересно расставлены приоритеты у Павла Валерьевича! Сначала лошади, а потом люди. Прекрасно!
– Всё-всё, Павел Валерьевич. Понимаю, что вы теперь исполняете обязанности начальника политуправления 40й армии. Взялись вы за работу с чересчур большим энтузиазмом. Рано пока раздавать награды, – сказал генерал и сел на предложенное Кувалдиным место.
– Виноват! Награды, товарищ генерал-лейтенант? – уточнил Берёзкин, чьи глаза сейчас увеличились в разы.
– Конечно. Думаете, я не понял, что вы здесь нахваливаете мне командира эскадрильи, его лётчиков и техсостав. Они молодцы, но пока рано праздновать. Мы их обязательно отметим. Верно, комдив? – повернулся Целевой к Кувалдину, который сел за стол для совещаний
по правую руку от генерала.
– Так точно. Наградим. Всех, – односложно ответил командир 109й дивизии.
– Само… собой! Конечно! Об этом я и собирался вам донести, – тут же «переобулся» Берёзкин и сел напротив Кувалдина.
Я посмотрел на Енотаева. Тот уже не понимал, что происходит. Одно понятно – вовремя появился человек, чьё слово выше истерики начальника политуправления армии. Прибывшие с генералом заняли места за столом, а я не знал куда мне деться. Так и остался стоять у двери. Целевой почесал переносицу, снял куртку и повесил на спинку стула.
– Время позднее. Лётчикам надо отдыхать. Поэтому, они нам сейчас быстро доложат, что там в ущелье и пойдут спать.
Енотаев вышел к карте, взял указку и принялся рассказывать о нашем вылете. Обозначил места, где по нам работали из ДШК и куда Ми-24 нанесли удары.
– В сумерках было сложно обнаружить и оценить состояние укреплений в кишлаках. Разбросаны они хаотично. Какой-то эшелонированной системы ПВО не наблюдалось. Но это не значит, что нас не будут ждать в следующий раз, – доложил Ефим Петрович и положил на стол указку.
– Ясно. Что предложит нам командование ВВС армии? – спросил Целевой у прибывшего с ним полковника, который держал в руках фуражку с голубым околышем.
– Работаем по вызову с земли по вновь выявленным целям. Наземные силы идут по ущелью. При каждом командире батальона есть авианаводчик. Он выдаёт координаты на самолёт-ретранслятор, который будет в воздухе постоянно. Далее идёт подача команды в Баграм. Вылет, нанесение удара и выдача результатов также по каналам связи, – доложил представитель ВВС армии. Звучит грамотно. Только не мало ли авианаводчиков? Офицеры из командования группировки начали доведение основного плана операции. По их замыслу, сформированы 2 группы. Первая быстрым марш-броском по ущелью должна выйти к Паси-Шахи-Мардан. Не ввязываясь в боестолкновения, группа в составе десантно-штурмового батальона и афганских войск, должна развернуться и следовать навстречу второй группе. Она, в свою очередь, включает в себя три батальона и один батальон правительственных войск. По пути обе группы ведут зачистку.
Нашей же эскадрилье выпала честь оказывать авиационную поддержку. Нормальный план, в котором есть один, но очень большой изъян – с нами будут афганские военнослужащие. Боюсь, утечки информации не избежать.
– Хорошо. План не меняем, – сказал генерал, вышел из-за стола и подошёл к карте. – По сведениям разведки, британцы готовят большие поставки духам через Пакистан. Допустить этого нельзя. Но главное – Саланг. Постоянные набеги и опасность для этой транспортной
магистрали начинает напрягать. Надо отодвинуть духов дальше к границе. У вас есть ещё что-нибудь? – обратился к нам генерал.
– Товарищ генерал-лейтенант, есть одна задумка, – предложил я.
У меня родилось предложение. Чтобы ускорить процесс переброски, почему бы не высадить десант в 10-15 километрах за Пали-Шахи-Мардан. Это будет ещё более внезапно.
– Говори, сынок. Но только я собрался озвучить идею, как в кабинет постучались. Дверь открылась, и вошли двое военнослужащих в форме афганской армии цвета хаки. Рубашка каменистого цвета, а галстук болотного. На фуражке большой государственный герб,
а цвет околыша красный. В званиях «зелёных», как здесь называют правительственные войска, не разбираюсь. Но вряд ли перед нами кто-то ниже, чем дагарвел – «полковник».
– Добрый вечер! – поздоровался один из афганцев на очень хорошем русском языке.
– Генерал-майор Исмаили, рад вас видеть. Мы только начали обсуждение завтрашних действий, – поприветствовал афганцев Целевой, и они сели на свободные места. Сомневаюсь я теперь предлагать что-то нашему генералу. Лучше сделать это не в при-
сутствии афганцев.
– Мы рады, что с нами столь уважаемые и хорошие люди за одним столом будут обсуждать завтрашние действия, – лебезил перед афганцами Берёзкин. Может, они и «хорошие», но доверять им не стоит.
– Так что у вас, лейтенант? – спросил у меня Целевой, когда афганцы сели за стол и приготовились слушать.
Посмотрел на Енотаева, но он тоже ждал от меня интересного предложения.
– Ничего, товарищ генерал. У меня были предложения менее масштабного характера, касающихся боевой зарядки вертолётов, – ответил я.
– Ну, это вы с комэска обсудите и без нас. Идите отдыхать, – пожал нам руку генерал, и мы вышли из кабинета. Только мы оказались в коридоре, как Ефим Петрович завалил меня расспросами.
– А точно ли ты хотел про боевую зарядку спросить?
– Командир, ну я же не дурак. Этим явно занимается не лётчик-штурман, – улыбнулся я. Енотаев отвёл меня в сторону от двери.
– И что же ты хотел предложить?
– Сами подумайте. Как только наши войска войдут в ущелье, Масуд зашевелится. Он не дурак и попробует уйти. А такие люди без охраны не ходят.
– Это понятно. Плюс мы взяли его подручного. Да и агентура у него в рядах «зелёных» есть. Конкретное предложение.
– Да нечего сложного. Просто высадить десант с вертолётов в ущелье за Паси-Шахи-Мардан. Зачем нашим парням идти по дорогам и подвергать себя опасности? На вертолётах можем подойти неожиданно и более скрытно. Заодно и не дадим Масуду уйти в Пакистан.
Комэска зачесал свою бороду, посматривая по сторонам.
– Он может уйти через горы на юго-восток. Там его днём с огнём не сыщешь, – ответил на моё предложение Енотаев.
– Да, но он не сможет быстро перемахнуть через горы. К тому же за пределами Панджшера, у него нет базы и поддержки. Понятно, так можно с Енотаевым рассуждать до утра. Решение принимает командование. Однако завтра будет поздно, когда первые колонны войдут в Панджшер. Надеюсь, резервы у генерал-лейтенанта Целевого есть.
– Предложение интересное. С Кабула можем вызвать на подмогу ещё вертолёты. Только чего ты решил при «зелёных» не говорить? Они же вроде «хорошие» люди? – спросил Ефим Петрович.
– Не внушают они доверия. Перефразируя классика, «эти хорошие люди могут предать нас при первой опасности». Заставил я задуматься Ефима Петровича.
– Ладно. Твоё предложение я передам командованию. Тебе вставать в 3 часа. Кстати, а где твой командир звена? – поинтересовался комэска.
– Да всё хорошо. Он спит.
– Как спит? Я тут «сладкие» речи Берёзкина выслушиваю, а он дрыхнет?!
– Да он тут рядом. У Лены, – ответил я.
– Ещё и у бабы?! Он же женат?! – воскликнул комэска. Когда этот факт кого-то останавливал.
– Там всё честь по чести. Никакого принуждения. Уснул сразу, как младенец, – улыбнулся я и проводил командира в строевой.
Свет здесь горел только в настольной лампе. Димон продолжал храпеть в мягком кресле, а хрупкая Лена свернулась калачиком на столе. Мой недопитый чай, так и стоял на столике. Как и открытая пачка югославского печенья. Из Батырова джентльмен никудышный. Занял раскладывающееся кресло-кровать, а девчонку заставил на столе спать!
Когда Димон и Енотаев вышли из кабинета, я разложил кресло и взял на руки Лену. Комэска внимательно за этим наблюдал, ища в данном жесте какой-то подвох. Ну, репутация бабника за Клюковкиным закреплена давно!
– Саня, хорош уже укачивать, – шёпотом позвал меня комэска, когда я накрывал Лену бушлатом.
– Ещё не начинал, – улыбнулся я, и мы вышли из кабинета, закрыв дверь.
Утром среди однополчан чувствовалось напряжение. Все молчали, стараясь тихо вести себя в палатке. Даже Чкалов не стремился шутить или умничать. Во время чаепития у Батырова расспросили о вчерашнем вылете, и Димон вкратце рассказал. Всех интересовали подробности эпического падения вертолёта в ущелье с последующим разгоном.
– Вот я бы так же сделал! Даже бы не думал, – отмахнулся Лёня.
– Ты уже вон над аэродромом полетал с большим креном. До сих пор Бага икает, – улыбнулся Магомед. После пролёта Чкалова над Берёзкиным, Баграт отказался летать с нашим лихим лётчиком Леонидом. Теперь Чкалов летает праваком у замполита Кислицина.
– Да ладно вам. Так и скажите, что сами не умеете. А моему умению завидуете, – возмущался Лёня.
– А смысл было это делать? – спросил я.
– Ты это о чём, Клюковкин? – прищурился Чкалов, встав из-за стола и поставив руки в боки.
– Хороший лётчик тот, который соблюдает инструкцию. А лучший, знает, когда и при каких обстоятельствах её можно нарушить. Взлёт с аэродрома – был тем самым обстоятельством? Лёня нагнулся ко мне и грозно посмотрел в глаза.
– По твоей логике ты себя лучшим считаешь? Нарушаешь тогда, когда это необходимо?
– Мы с командиром звена нарушаем тогда, когда нам жить сильно хочется. При этом поверь, в кабине у нас в такие моменты пахнет похоронными цветами сильнее, чем керосином, – ответил я.
Чкалов выслушал, но продолжил возмущаться. Такое ощущение, что завидует. Как будто сам хотел подвиги совершать, а его пока только колонны сопровождать посылают.
После завтрака и постановки задач, мы ожидали в классе подготовки команды на вылет. Время идёт, но аппарат ГГС молчит. Динамик с прослушкой канала боевого управления почему-то не вывели сюда. Это бы сократило время приёма команды.
Комэска заходил к нам несколько минут назад и объявил, что операция пока откладывается. Идут уточнения, прибывают дополнительные силы. Мол, пока сидим в готовности.
– Ну вот чего сидим? Дали бы какой-нибудь опорный пункт в качестве цели, – ходил по кабинету Лёня, застёгивая и расстёгивая куртку комбинезона.
– Сломаешь молнию. Не мельтеши, – сказал ему Батыров, дремавший лёжа на стульях.
– Я уже не могу. Сидим уже два часа, а операция так и не началась.
И так ещё час. А потом ещё. За окном уже ярко светит солнце, а в помещении становится душно. Кондиционеров пока не завезли сюда. Рёв включения форсажа истребителей звучал постоянно. Значит, идёт
какое-то движение. Авиация наносит удары. Я уже сам начал дремать. Пускай и жарковато, но сон меня сморил к обеду окончательно.
И даже пролетающие над нами МиГ-21е меня не могли пробудить.
– Внимание! 207й, 205й – на вылет! – прозвучала команда по громкой связи. Открываю глаза. Ни Батыров, ни Леонид с замполитом не пробудились. Так и спят, облокотившись на стол.
– 207й, 205й – на вылет! – громче прозвучал вызов с командного пункта.
Я подошёл к аппарату и ответил, что вызов нами принят. Тут и Лёня ожил! Вид у него был до того радостный, будто он вот-вот сейчас в ладоши захлопает.
В кабинет забежал Енотаев с большой кипой фотопланшетов и картой. Разложил всё на столе и принялся ставить задачу.
– Всё очень просто. Загружаете десант в Баграме и доставляете его вот сюда, – указал он на населённый пункт Нохи-Сур.
Видимо, моё предложение Енотаев смог довести до командования. Вот только, почему всего двумя экипажами летим.
– Маленький десант получается, если пойдём таким количеством. Снова работа от Сопина? – спросил Батыров, надевая автомат.
– Не от Сопина. Батыров, поведёшь всю группу. Смотри никого не потеряй, – похлопал по плечу Димона комэска.
– Командир, ну один экипаж с замполитом и Лёней трудно потерять. А наше прикрытие само дорогу знает, – подмигнул я экипажам Ми-24, которые тоже готовились к вылету. Все посмеялись, а Ефим Петрович оставался серьёзным.
– С количеством экипажей в своей группе вы ошиблись, ребята, – ответил он и указал на окно. Я прислушался. Рядом с аэродромом нарастал гул вращения винтов. Ощущение, что рой гигантских пчёл приближается к Баграму.
– Масштабно! – воскликнул Лёня, выглянув в окно.
По аэродрому уже ехала техника с бойцами, а на полосу один за одним приземлялись вертолёты.
(продолжение следует...)
#СтихиИПроза