Предыдущая публикация
В кофейне две седовласые дамы наперебой кричат официанту:
— Молодой человек, молодой человек, сколько же можно ждать! Всех уже по два раза обслужили!
Официант (нехотя подходит, высокомерно):
— Что будете заказывать?
Дама постарше:
— Принесите нам рому. По 150.
Официант (растерянно):
— Простите, у нас нет.
Дама помладше:
— Нет? Тогда водки.
— Простите, у нас нет водки.
— Тогда фуагра.
— У нас нет фуагра. У нас кофейня.
— Кофейня? Странно — в Париже в кофейне мы ели фуагра, а у вас нет. Вы говорите по-французски?
Официант, упавшим голосом:
— Нет.
— Я тоже не говорю. Тогда два кофе и два миндальных пирожных.
Официант растерянно отходит.
Дама постарше подруге:
— Это у них называется «троллинг».
Из инета. Х
Следующая публикация
Комментарии 209
А вам и Германии похоже не в радость-яд прямо капает с кончика пера. Слава богу там таких бывших , как вы не много, большинство жизнерадостных, адекватных,и точно тактичных, но как говорят можно вывезти девушку из деревни, но…..)))
Мужчина стоял в приемном покое роддома сгорбив плечи. В руках его не было цветов, как это обычно бывает, когда встречают рожениц с малышами. Потрескавшиеся и искусанные губы крепко сжаты. Не так Игнат представлял себе встречу долгожданного наследника. Ох, не так!
Так долго он мечтал о сыне, о пацане. И вот медсестра выносит ему кулек, перевязанный голубой лентой, и, не глядя в глаза, осторожно передает в руки. Ей самой неловко. Обычно, когда передает ребенка, она поздравляет счастливых отцов, но в данной ситуации слова поздравления будут звучать кощунственно. Медсестра молчит. Ей хочется, чтобы мужчина побыстрее ушел, забрав ребенка. А Игнат не торопится. Прижал к себе мальчонку, а в уголке глаз блестит слеза. Озирается по сторонам, будто не верит и кажется ему, что вот-вот появится мама его сына.
Только она не появится, об этом знает и молодая медсестра, и сам Игнат. Ему уже объясняли об осложнениях, возникших при родах, о том, как сердце Маши останови...Ещё-Давай сдадим его в детдом...
Мужчина стоял в приемном покое роддома сгорбив плечи. В руках его не было цветов, как это обычно бывает, когда встречают рожениц с малышами. Потрескавшиеся и искусанные губы крепко сжаты. Не так Игнат представлял себе встречу долгожданного наследника. Ох, не так!
Так долго он мечтал о сыне, о пацане. И вот медсестра выносит ему кулек, перевязанный голубой лентой, и, не глядя в глаза, осторожно передает в руки. Ей самой неловко. Обычно, когда передает ребенка, она поздравляет счастливых отцов, но в данной ситуации слова поздравления будут звучать кощунственно. Медсестра молчит. Ей хочется, чтобы мужчина побыстрее ушел, забрав ребенка. А Игнат не торопится. Прижал к себе мальчонку, а в уголке глаз блестит слеза. Озирается по сторонам, будто не верит и кажется ему, что вот-вот появится мама его сына.
Только она не появится, об этом знает и молодая медсестра, и сам Игнат. Ему уже объясняли об осложнениях, возникших при родах, о том, как сердце Маши остановилось, о бесплодных попытках его завести.
-Зато ваш сын родился здоровеньким. Крепкий, здоровый мальчик, - сказали Игнату, будто это могло утешить.
Игнат слишком сильно прижал к себе малыша завернутого в байковое одеяло и перевязанного голубой лентой. Тот заворочался, замяукал. Мужчина опомнился. Надо уходить. Бедная медсестричка не знает уже куда глаза деть, так ей неловко. Она же ни в чем не виновата. А кто тогда виноват? Он сам! Это он настоял на рождении третьего ребенка. Маша не хотела. Она устала. Устала быть одной.
Игнат работал дальнобойщиком, и рейсы ему перепадали очень денежные, так как мужчина был на хорошем счету. Жили они с женой неплохо, в достатке. Две дочки подрастали. А Маша жаловалась, что устала быть одна. Игнат машину купил хорошую, дорогую. Маша опять недовольна. Говорит, ей не машина нужна, а муж.
Когда третьим забеременела, хотела беременность прервать. А Игнат запретил. Запретил, уж очень ему сына хотелось. Вот он, сын, в его руках. А что теперь с ним делать без Маши? Работу придётся менять, это понятно. Имея на руках троих детей в рейс не уедешь. Всё-таки добилась Маша чего хотела. Добилась своей смертью.
Игнату хотелось завыть. Завыть, зарыдать, но он держался. На руках грудничок и ещё нужно готовиться к похоронам. Машу похоронить надо достойно, а значит нельзя давать волю своим эмоциям.
Дома Игната ждала Марина - подруга умершей жены. Раньше мужчина был с ней неласков. Марина раздражала его. Трется постоянно в их доме, потому что своей семьи нет. Игнат Маше высказывал и просил, чтобы хотя бы в его присутствии Марины в доме не было. И только сейчас Игнат понял, как был несправедлив к пухлой подруге жены. Марина была первой, кто прибежал, узнав печальное известие. Пока Игнат находился в трансе и не мог осознать случившегося, она взяла на себя заботу о его дочках. Девочки еще малы. Одной семь, другой пять. И, если честно, Игнат, находившийся постоянно в разъездах, не знал, как с ними обращаться.
Игнат до дому добрался, а мальчик совсем раскапризничался. Его плач напоминал мяуканье котенка. Мужчина догадывался, что мальчик голоден. А что делать? Чем его покормить? Оглушенный известием о смерти жены, Игнат не подумал о таких вещах. Зато подумала Марина. Она уже купила и бутылочки, и детское питание. Сразу забрала мальчика из рук Игната.
-Ой, да какие мы маленькие, плачем мы, - сюсюкала женщина, раскрывая одеялко. - Ой, Игнат, посмотри, какой он светленький. Ни на тебя ни на Машу не похож. А это что у нас на щёчке? Грязь, что ли?
Игнат смотрел на мальчика, которого распеленала Марина, пока она пыталась оттереть что-то с его беленькой щеки. Малыш был белокожий, с очень светлым пушком на голове. На Игната точно не похож. Игнат смуглый, черноволосый, да и Маша была темненькая. Марина так яростно терла щечку ребенка, что мужчина испугался.
-Ты сейчас дырку в нем протрешь. Ему же больно. Дай-ка я посмотрю. Да это и не грязь вовсе. Родимое пятнышко.
На секунду у Игната возникло подозрение, что...
продолжение у меня на странице в заметках