В августе ночи становятся длиннее, темнее и бархатнее.

Женщины любят и умеют в них заворачиваться, кутаться, искусно драпироваться нужное подчеркнуть, невзначай выставляя из-под темного бархата то длинные тонкие пальцы, пахнущие ладаном и
унизанные серебряными кольцами, то шею с трепетной голубой жилкой и ниткой жемчуга, а то и просто белеют округлым молочно-белым или
сливочным плечом с тонкой бретелькой или вовсе без нее. Так они даже сами себе кажутся загадочнее, а уж нашему брату и подавно.
В августе поспевают звезды и начинают осыпаться. Они лежат в мокрой траве, еле слышно шипят и от них поднимается к розовеющему утреннему
небу тонкий разноцветный туман. Мелкие истаивают совсем, а от тех, что
покрупнее, может остаться темное, оплавленное ядро – железное или каменное размером от вишневой косточки до грецкого ореха и даже до небольшого яблока. Их любят собирать влюбленные и предсказывать самим себе будущее по форме впадин, трещин и выступов на поверхности ядер. Как гаруспики, но только по внутренностям звезд. Раньше, во времена дедушек и бабушек, эти ядра хранили в буфетах или украшали ими комоды, или хранили в специальных ящиках на вате, в отдельных ячейках и показывали при случае гостям, а теперь, во времена встроенных одежных шкафов, их засовывают в углы ящиков для белья или на антресоли и потом их находят любопытные дети и начинают ими играть и играют до тех пор, пока не выбьют стекло или не набьют друг дружке шишки. Тогда их (звезды, а не детей) выбрасывают или их выбрасывают при переездах, или при разводах, но все это будет потом и даже потом-потом, или никогда не будет, а пока время их собирать.
Михаил Бару
Звездной ночи, Прекрасные...