Сказка-быль

Бабушка моя всегда очень молодо выглядела, поэтому в школе учителя считали её мамой: — Ваш сын вертится на уроках и качается на стульях! И это было правдой. В доме из сидячих мест целым оставался гигантских каких-то размеров табурет, ушатать который даже я не мог. Все остальные стулья были мной отнесены к категории «Аттракционы малых форм» и, поскрипывая, продолжали помогать мне учить уроки из последних своих венских сил. Бабушка никогда мне слова не говорила, так как внуки — это Дар Божий и всё такое. Ну и мы с ней вообще дружили. Со мной ни родители, ни бабушка никогда не сюсюкались, я был полноправным членом семьи в любом своём возрасте. Этот статус позволял нам всем быть на равных, отчего расстраивать по пустякам никого не хотелось. Понятно, что есть поведение, которое всегда будет расстраивать твоих близких, главное, что ты всё это делаешь не со зла, а от свербящей потребности. Так мы с бабушкой не только вместе обсуждали статью в газете «Труд» о зависшей летающей тарелке над Петрозаводском, но и вместе смотрели телепередачи, фильмы и мультфильмы. Бабушка вернулась с родительского собрания. Учителя даже не подозревали, что после каждого их тайного скопища мы с бабушкой обсуждали все учительско-родительские проблемы. На этот раз и меня там всуе помянули. — Ваш сын вертится на уроках и качается на стульях! — Да он и дома на них качается. — Но вы же мать! Повлияйте на него. — Я не мама, я бабушка. — Правда? Но вы так молодо выглядите... — Это Серёжа мне новое лицо связал. — Что?! Я закачался на стуле так, что было похоже, что он издаёт предсмертный скрип: — Бабуля! Зачем ты так с ними? А-ха-ха! — Хорошо, что меня Маринина мама перебила, а то пришлось бы выкручиваться. Дело в том, что одним из наших любимых мультфильмов была сказка «Клубок шерсти», авторства Овсея Дриза. По его рассказам, сказкам и историям много чего снималось в то время. В мультике история разворачивалась с такой катастрофической непредсказуемостью, что волосы на голове превращались в пряжу. Одинокая старушка идёт сквозь зимнюю непогоду по лесу и находит клубок шерсти. Он настолько мал, что не представляет из себя никакой ценности. Но вдруг он начинает весело прыгать вокруг нищенки и превращается в маленького жизнерадостного барашка. Мало того, в руках бабушки вдруг оказываются деревянные спицы. Пожав плечами, она начинает вязать и, — оппа! — связала себе валенки, затем невероятной красоты салопчик и даже кружевной тёплый капор на свою седую голову. И началось: барашек скачет, а бабушка вяжет из бесконечной нитки, которая тянется от барашка, себе новую жизнь. Вот и кресло себе связала, и кровать с подушкой, и домик небольшой, но уютный. Спасибо тебе, сказочный барашек! Про еду не помню, но, наверное, и еду связала. Такой быстрый рост благосостояния не остался незамеченным согражданами, и они явились к её пряничному домику. Пришлось впустить гостей, предварительно спрятав волшебного барашка от чужого глаза. Посетители ходят, любуются, цокают языками. Не устояла перед соблазнами старушка, повелась на охи да ахи, схватилась за спицы и начала вязать всякое непотребство: канделябры, картины, комоды, буфеты, граммофоны с музыкой. Барашек, шатаясь в темноте сундука, таял на глазах: его волшебной шерсти уже не хватало на всё это вопиющее торжество мещанства. Но бабушка уже вышла из-под контроля и даже электричество связала для новых люстр и бра. Самовары с горой посуды, сундуки, часы с кукушкой, зеркало в раме. Подойдя к зеркалу, бабушка глянула в хрустальный мрак и увидела морщинистую старуху-сову. Это ну никак теперь не вписывалось в великолепный интерьер. Мастерица на секунду задумалась и да: «Свяжу себе молодое лицо!» Под безумные танцы гостей и музыку серебряных спиц пожилое лицо вдруг стало превращаться в молодое. Спицы торопятся, — вот уже половина лица получилась — глаз не оторвать! И вдруг нить остановилась. Тыц-тыц, не идёт дальше волшебная шерстяная нитка, стоит на месте. Бабушка открывает сундук, а там абсолютно лысый барашек дёргается в предсмертных конвульсиях. Из его несчастной головушки торчит одинокая ниточка, которая больше уже никуда не тянется. Старушка с половинчатым лицом хватает лысого барашку и выкидывает в ночь. Бедняга улетает в зияющую темноту. И тут же всё, что навязала старушка, начинает на глазах распускаться. Всё! Старушка тоже распускается в пустоту, ничего от неё не остаётся. А барашек, вернувший себе волшебную шерсть, скачет дальше в неизвестность, пока не превращается в клубок. Хорошая такая сказка на ночь. — Бабуля! Зачем ты так с ними? А-ха-ха! — Ты сам мне в детстве обещал связать молодое лицо, когда я постарею. — Но ты не стареешь, мне незачем вязать лицо. — Потому что мне с тобой хорошо. Бабушка очень долго оставалась молодой, но её уже перестали называть моей мамой. Она ничем не болела, даже умерла во сне. Когда её хоронили, подруги-соседки шептались: «Даже не верится, как будто спит». — Серёжа, — мама повернулась ко мне, — посмотри, какое спокойствие у неё на лице. Она как будто помолодела. Так же не бывает? Или всё правильно? — Всё правильно. Это я ей связал лицо. Потому что мы любили друг друга и были друзьями всю жизнь. © Сергей Логвинов

Овсей Дриз  КЛУБОЧЕК ШЕРСТИ Старуха убогая шла из села И шерсти клубок на дороге нашла – Худенький, маленький. Проще сказать, Что из него ничего не связать. Из ничего не связать ничего, - Решила старуха, взглянув на него, - Клубочек, клубочек, лежи на виду, А я потихоньку домой побреду. Я – счастье твое, А тебе невдомёк. Возьми меня, бабушка, - Молвил клубок, - Домой отнеси И, не медля ни дня, Барашка в кудряшках Свяжи из меня. Связи, не ленись! Подарю я потом Тебе и одежду, и утварь, и дом. – Старуха сказала: - Спасибо, клубок, Была бы я рада хоть паре чулок! Роса серебрится, Луна – в облаках. Проворные спицы Мелькают в рука… Вот свечка погасла, И солнце блестит. На лавке дубовой Барашек стоит. Барашек подпрыгнул и вымолвил: - Бе! Бабушка, буду служить я тебе. Я буду пастись возле рощи в тени, А ты из кудрей моих нитку тяни. Сиди и вяжи Одно за другим – Платок шерстяной, За платком шерстяным Чулки, одеяло, И теплый чепец… Нарядное платье Свяжи наконец. – Немало воды с той поры утекло. Старуха довольна. Старухе тепло. Кто может похвастать из местных старух Богатство из шерсти тончайшей, как пух? Платок шерстяной, Шерстяные чулки, И палка из шерсти, И нож, и очки, И дом шерстяной, И кровать, и буфет… Ну столько добра, Что конца ему нет! И ночью старуха задумала зло: Живу я богато, одета тепло, Зарежу барашка. Ведь правду сказать, Связала я все, что хотела связать. Мясо сварю В котелке шерстяном, Шкурку развешу Сушить под окном. Копытца и рожки Заброшу в траву И добрых соседей На пир позову. Но слышал старуху чепец шерстяной И тут же подушке шепнул шерстяной, Страшную весь услыхала кровать, Стала тихонечко стулу шептать. А стул разбудил Шерстяного котенка, Котенок поймал Шерстяного мышонка: Скорей поспеши К шерстяному барашку! Старуха решила Зарезать бедняжку. Утром старуха встала с зарёй, На полке нашарила нож шерстяной, Двери ключом шерстяным заперла И к шерстяному барашку пошла. Что прячешь ты там, В узелке за спиной? – Старуху барашек Спросил шерстяной. – Зачем ты, согнувшись, Крадёшься ко мне, А тонкие спицы Лежат в стороне? Сказала старуха: - Я в лавке была, Морковку тебе в узелке принесла. Мой славный барашек, тебя я люблю, На ярмарке пряник тебе я куплю! – Отпрыгнул барашек И вымолвил: - М-е-е! Знаю я, Что у тебя на уме. – Бежит он и тянет Всю нить за собой, Старуха кричит: Помогите! Разбой!.. Крыша исчезла на доме моём! Петля за петлёй распускается дом! Смотрите, что стало с крылечком моим! Все, что связала я, тает, как дым: Кровать шерстяная, Сундук шерстяной, Лохань шерстяная, Утюг шерстяной, Очки, и чулки, И платок, и чепец!.. Вернись! Пожалей же меня наконец! Старуха взмолилась: - Барашек, постой! Оставь мне хоть ножик один шерстяной! Исчезли чулки, и чепец, и платок. Но чем же отрежу я хлеба кусок?! Услышал барашек И молвил: - Ну что ж, Пожалуй, старуха, Оставь себе нож. Сиди на пенёчке И думай над ним: Что можно отрезать Ножом шерстяным? https://youtu.be/DqgxTcLX4wY?feature=shared