Штрихи жизни

Календарь напомнил с утра про день рождения Бориса Пастернака.
Прочла, глядя в окно, про чернила и февраль, но вспомнила другое...
Девяностые. Я, подросток, тайком почитываю запрещённую пока мамой "Габриэлу, гвоздику и корицу" Жоржи Амаду.
Еле живое издание 1961-ого года, с глухим ароматом ветхих пожелтевших страниц...книгу бесславно присвоила себе много позже одна, хочу верить, забывчивая дама.
Меня захватывает природная естественность соблазнительной мулатки, волшебные руки которой превращают немудрёное кухарское дело в откровенную магию...
Но потом возвращается с работы мама и приносит "Доктора Живаго", доставшегося ей всего на несколько дней, и я прерываюсь, чтобы быстро прочесть книгу, о которой только слышала.
Мы делимся, обсуждаем, цитируем...и обе останавливаемся на фразе о том, что несвободный человек всегда идеализирует свою неволю.
Размышляем, почему...
Я мало что понимала тогда в системах человеческих защит, но догадывалась, что идеализация эта росла не из восхищения, а из страха.
Подлого коварного страха, отменяющего даже доступные действия, способные облегчить участь безропотного смирения с чем угодно - от унижения до жестокости.
Годы спустя, уже в серьёзной практике, работая с созависимостью, я поначалу расшибала себе лоб, наблюдая, какие причудливые формы принимает абсолютно осознанный самообман, в который входит человек, не допускающий для себя возможности выбраться из уничтожающих его отношений.
Находились не только ни на чём не основанные оправдания, но и доведённые до гигантской значимости крупицы каких-то случайных радостей, и полная убеждённость в том, будто бы все так живут и все довольны.
Время спустя, я стала чувствовать эту поломанность ещё дого, как человек начинал говорить.
И у меня уже не было иллюзий на тот счёт, что вот сейчас ему можно указать на его заблуждение, и он всё поймёт, и всё изменит.
Он и так всё понимает. Но ничего не может изменить.
Ну как не может, может, конечно, но до момента реального шага проходит порой очень много времени.
И кто-то его не выдерживает.
Кто-то не хочет выдерживать, врастая в роль жертвы, отыскав и в ней определённые преимущества.
А кто-то, наоборот, находит преимущества в копировании роли того, от кого сам страдал годами.
Самая горькая правда созависимости на любом уровне заключается в том, что она может психологически трансформировать человека до слабого подобия себя, до отключения его от собственных чувств и потребностей, и даже до превращения в подлеца, оправдывающего свою подлость великими целями.
Думаю, Пастернака травили именно такие люди...
Но кто сейчас вспоминает их с теплом и щемящей нежностью?
Внутренняя свобода кропотливо взращивается годами. Но там, где не устают от этого труда, вырастают прекрасные плоды, не дающие оскудеть душе ни в какое безвременье.
Лиля Град