ПИСЬМО КЛОДУ МОНЕ

Здравствуйте, дорогой Оскар Клод! Вы меня не знаете, зато я имею счастье знать Вас. И для моего восторженного чувства, сравнимого разве что с первой влюблённостью, этого достаточно.
Как же я долго шла к Вам, дорогой воспеватель Жизни! Можно сказать - через века. Так идут ко всему настоящему - медленно или трудно. Но оказалось, Вы ждали меня, пока пройдёт моя юность и молодость, почти что жизнь. И я смогу оценить весь этот нездешний свет, пробивающийся из всех Ваших полотен. Вы не повторяли реальность, а делились своим впечатление от неё. И оно было таково, что до сих пор мы, затаив дыхание, всматриваемся в Ваши картины, чтобы почувствовать приток счастья. Счастья от непередаваемо прекрасных моментов жизни.
Смотрю на весёлую воду, на равновесие цветовых пятен, на осязаемость воздуха, которого так много. А главный герой всех полотен -это свет. Свет как подтон, как отражение или как предчувствие. Вы приходили помногу раз на одно и тоже место в разное время суток и погоду, и рисовали, рисовали - одну картину за другой. Вы всматривались, как свет пробивается через туман, как ожидается где-то за завесой дождя, как в самом хмуром звучании рождается эта нотка - надежда на свет.
Чем не наслаждение - всё новые и новые стога сена, то в изморози, то в нежном сиянии, и вереницы кувшинок в пруду, таких неподвижных на изменчивой воде -таинственной и влекущей. Можно бесконечно смотреть на все ту же стену Руанского собора, размноженную, как в зеркалах, но не повторяющуюся никогда. От жемчужно серого до застенчиво -розового, от слегка голубоватого, до насыщенного бежевого. Разные живописные состояния. Постоянная смена оттенков в природе и Вашего настроения. Через 10 минут - уже другое небо, другая вода, другое звучание того, что только кажется обыденным. У Вас, господин Моне, я учусь созерцать и понимать. Я стала теперь много богаче.
Ван Гогу открылась сила жизни, её торжество надо всем. А Вам, г-н Моне, наверное открылось её очарование. И я могу представить, как Вы нервничали, когда не удавалось запечатлеть мимолётность бликов на воде, мягкость ветра, напоённого цветами, мимолётность пронзившего Вас счастья. Но Вы добились того, что в Ваших пейзажах хочется остаться жить. И познавать себя и мир уже оттуда. Как же хочется там остаться!
И как же прекрасен вокзал в Сен-Лазар, весь окутанный паровозным дымом, и этот трепещущий свет, преломляющейся в стеклянной крыше - многие ли в сутолоке отъезда и томительности ожидания подняли головы, чтобы увидеть?
Ваши полотна - легки и полупрозрачны, как этюды - где только впечатление, догадка, а главное - лишь проступает, и нужно поймать, успеть залюбоваться. Мир становится невесомым - может ли иметь вес то, что находится в непрерывном движении?
Помните Вашу "Женщину с зонтиком, повернувшуюся влево"? С некоторых пор, она так мною любима! Похожая на мечту или давнее воспоминание о чём-то прекрасном. Её лицо словно намеренно скрыто. Может быть, чтобы можно было в ней узнать себя? Когда стоишь на пригорке в погожий летний день, и бегущие беззаботно облака, и свежие утренние травы, и ветер, внезапно толкнувший в спину - всё вместе про момент чувственного слияние настоящего, прошлого и будущего. Про слияние небес, земли и человека. Мечты и судьбы. Что это за мгновение и что сейчас произойдёт? Или уже происходит? Происходит счастье, которое невозможно удержать, а только отдаться ему полностью, в этот самый момент.
Я люблю Вас, Оскар Клод! Мы с Вами немного разминулись во времени.
Но думаю, это не страшно. Нас объединяют янтарная дорожка зыбкого света, сиреневые небеса и хрупкое, как бабочка, счастье.
Навсегда Ваша, Юлия П. (Юлия Прозорова)