Любовь не клеилась.

Нет, возраст тут ни при чем, хотя между нами болтался хороший десяток лет, и когда я только осваивала по «Букварю» открытые слоги, он уже изучал линейную алгебру в институте. Расстояние - тоже. Молодой человек жил на Чоколовке, на однобокой улице с желтушными пятиэтажками, стоящими ребром. Через дорогу – сквер, засаженный хаотично, будто его разбивал пятиклассник, какие-то рельсы-шпалы-заправочные станции. Я жила в другом городе, и чтобы встретиться, приходилось ехать с тремя пересадками.
Мы не совпадали по многим параметрам. Он сова, я жаворонок. В выходные предпочитал смотреть футбол и сорить фисташками, а я в восьмом секторе цирка глазеть на медведей. За обедом обсуждал сессии Верховной Рады, загруженность Воздухофлотского проспекта и внешнюю политику при Хрущеве, мне же были интересны романсы Ирины Сказиной и роль брата Тео в творчестве Ван Гога.
На протяжении двух лет мы честно что-то создавали. Куда-то ходили, пили кофе и вино, ссорились, мирились, смотрели непонятные фильмы о самураях. Не созванивались неделями, а потом снова - дом ребром, фисташки и кодекс бусидо по телевизору. В конечном счете неустойчивая конструкция с кодовым названием «любовь» окончательно развалилась. Рассыпалась, будто с первой минуты строилась из речного песка.
Моему однокласснику в десятом классе понравилась Марина. Легкая, как новогодняя комедия, и одухотворенная, будто херувимская песнь. Как-то раз она попросила у него видеокассету с фильмом «Кобра -2» (у его отца была крутая коллекция ужасов и боевиков). Отдала на удивление быстро, но с того дня что-то в девушке надломилось. Она стала отстраненной, холодной, а потом и вовсе ледяной. Парень переживал. Курил в школьном туалете и дрался на больших переменах, будто Жан-Клод Ван Дамм. Спустя год решил пересмотреть ту пресловутую «кобру» и открыв коробку, наткнулся на записку с признаниями в любви. Вот только Марина уже уехала из страны, и связь с ней оборвалась.
У драматурга Ашера Миллера и Мэрилин Монро все складывалось не самым радужным образом. Да, симпатия была обоюдной и даже присутствовала алхимия («пожирал ее глазами и мог съесть всю целиком даже без соли»), а вот цели оказались разными. Ашер хотел раскрыть в Мэрилин драматическую актрису, а женщина – родить ребенка. Миллер все пытался углубить жену, а она мечтала, чтобы муж вышел из собственного занудства. В один из дней, прогуливаясь по пляжу, увидели рыбаков с полными сетями. Крупная рыба оставалась внутри, а мелкая выскальзывала и билась об берег. Мэрилин кинулась бросать рыбешку в воду, «она ведь живая». Миллер не сдвинулся с места. Только процедил: «А мне плевать!» (В новом браке у него родился сын с синдромом Дауна, драматург сдал малыша в интернат и ни разу не навестил, хотя тот находился в десяти минутах езды. Жена посещала ребенка по субботам).
Достаточно часто отношения не получаются. Мы их - на живую нитку, а они опять рвутся, притом в самом неподходящем месте. Не помогает ни клей (идем стык в стык или внахлест), ни аппликации, ни сюрпризы с фольклорными праздниками. Приходится подниматься на цыпочки. Держать планку. Заходить с улицы Трёхсвятительской и Бессарабской площади. Менять на кухне занавески и покупать чуть подороже вино. Отношениям хоть бы хны.
Возможно, не срастаются матрицы, характеры, системы ценностей. Мешают убеждения и вторичные выгоды. Страхи, скорости, балансы. Однозначного ответа нет. Главное – вовремя остановиться, отдышаться, залечить исколотые пальцы и отложить в коробку даже саму прочную нить.
Ирина Говоруха