Дмитрий Шагин: «Я оптимист, поэтому считаю, что будет еще хуже»

В начале 80-х в Питере (тогда еще Ленинграде) группа молодых, пьяных и свободных художников сколотила неформальную группу, к которой потом подтянулись музыканты, поэты, писатели. Но ядром все-таки были художники. В 1984-м вышла в свет книга одного из тех художников Владимира Шинкарева «Митьки». В книге, ставшей немыслимо популярной сразу же, Шинкарев «застолбил» новое художественно-эстетическое движение, основой которого стала соборность, простота, пьянство, независимость, слезливая доброта. Имена Дмитрия Шагина, Владимира Шинкарева, Виктора Тихомирова, Андрея Филиппова, Ольги и Александра Флоренских, Владимира Яшке, Никола Полисского, Константина Батынкова и другие — прочно ассоциируются с расцветом сначала питерского, а потом и московского андеграунда.
По имени одного из самых ярких представителей движения и его основателей — художника Дмитрия Шагина — группа стала называться «митьки». «Митьковская» лексика стала необычайно популярна. Употребление митьковских «дык», «елы-палы», «шмудак», «братушка-сестренка» давало говорящему чувство причастности к рождающейся новой реальности. А символом движения «митьков» стал человек в тельняшке и треухе, не совсем трезвый, предельно добрый и жалостливый. «Митьки», по их собственному признанию, «никого не хотят победить, поэтому завоюют весь мир». Знаменитый «митьковский» гуманизм простирается и на живущих, и на давно ушедших — акции «Митьки дарят новое ухо Ван Гогу», «Митьки отбирают пистолет у Маяковского», «Митьки дарят Ивану Грозному нового сына» — регулярно напоминали, что «митьки» — народ жалостливый.
Прошло больше 30 лет с момента основания движения — сейчас это довольно солидное «Арт-объединение „Митьки“». Иных уж нет. Кто-то отошел от «митьков», порвав с их наивно-забубенной эстетикой, кто-то рассорился, не выдержав испытания общей славой.
Из интервью Дмитрия Шагина:
- Как-то на нашу выставку пришел тогдашний мэр Питера Анатолий Собчак, посмотрел картины и спрашивает: «А где у вас студия? Куда к вам в гости приходить?» А у нас ничего не было. Тогда Собчак распорядился дать нам мансарду на улице Правды. Он говорил тогда: это же прекрасно, как в Париже — художники в мансарде. Потом выяснилось, что эта мансарда — чей-то пентхаус, и его надо освободить. В 2005 году пришел человек, который предложим нам съехать из нашей мансарды. Мы отказались и даже поставили решетку перед дверью. И даже баррикаду сделали. Заняли оборону. Но 1 апреля 2005 года (словно специально дату выбрали) пришли люди и сломали автогеном решетку, двери и говорят — выметайтесь, мансарда продана — и стали срывать картины, а художников просто взяли за руки-за ноги и начали выкидывать. Слава богу, там была моя жена Татьяна, которая села на стул и сказала: «Я никуда не пойду». Они достали ружье и говорят: «Сейчас мы тебя пристрелим», на что Таня ответила: «Всех не перестреляете». В этот момент кто-то постучал в дверь, они подумали, что это свои, и открыли, а это пришел историк Сергей Лебедев, а с ним телекамеры. Ну хотя бы перестали картины срывать. Вскоре пришел помощник Старовойтовой Линьков с охраной, показали какую-то такую корочку, что они тут же извинились и стали картины на место вешать. За нас тогда вступились Андрей Петров, Михаил Пиотровский. А нам дали другое помещение, на улице Марата.
- Интересно, а случись сейчас что-то подобное — пошли бы вас так же защищать?
- Вот уж не знаю. А тогда открывать нашу новую студию пришла Матвиенко. В тельняшке. А там на Марата быстро нам ремонт сделали — там все текло, поэтому там никто не мог жить. Многие картины из-за этого попортились. И нам сделали договор бессрочной бесплатной аренды. За что и получил потом от поклонников — за дружбу с властями. «Дружбу» в кавычках. Да, сколько статей тогда было — какой Шагин нехороший, получил здание из рук губернатора. Это как раз совпало с выходом книги Владимира Шинкарева «Конец митьков», где рассказывалось о том, какой я плохой. Из каждого питерского утюга неслось, что хуже Шагина только Пол Пот. И я тогда устроил акцию — во время презентации книги с текстами митьков стал на сцене стирать тельняшку. Долго-долго стирал. И отстирал — нападки прекратились. Но атака против нас была массированная — все писали о нас, какие «митьки» плохие, были сотни публикаций. Я уверен, что это был заказ.
Скорее всего — синдром толпы. До этого еще были недовольны, что «митьки» с портвейном завязали… «На красный террор „митьки“ ответят белой горячкой». У «митьков» пьянка была делом чести. Книга «Митьки» воспевала пьяные подвиги. Особым шиком считалось напиться в доме, где алкоголь запрещен. Чисто митьковская история — на лестничкой клетке выпить бутылку портвейна, позвонить в дверь, войти в квартиру трезвым, тебя поят чаем, а ты на глазах у всех неизвестно от чего пьянеешь. У нас сейчас как раз полу-андеграундное состояние. Новые власти Питера расторгли бессрочный договор на помещение. Что будет дальше — не знаю, но я готов к тому, что в любой момент придут люди и опять начнут нас выкидывать. Потому что я настоящий оптимист — в отличие от пессимиста, который считает, что хуже уже не будет, я уверен, что будет."
© Екатерина Барабаш