Мы очень часто отвечаем на этот вопрос: возможно ли усыновить ребенка, если живешь не в России.

Ирина Маркези и ее муж Роберто живут в Италии, в поселке в 30 км от Милана. Родителями супруги стали три года назад. У них двое приемных детей: 7-летний Владислав и 5-летняя Анна. Ирина смогла самостоятельно пройти процесс международного усыновления и бюрократических преград, которые зачастую отпугивают потенциальных кандидатов на роль замещающей семьи.
«Я поздно, по российским меркам, вышла замуж — в 36 лет, мужу было 40, а в Италии это довольно распространенный возраст для женитьбы. Для нас обоих это первый брак.
Мы с Роберто оба хотели детей. Даже не думали, что возникнут проблемы… Но нас ожидал семилетний путь к детям и 11 бесполезных ЭКО. У нас бесплодие неясного генеза, то есть, по анализам мы абсолютно здоровы, а ребенок не получался.
Детей хотели усыновить почти сразу, как только столкнулись с бесплодием. Но в Италии национального усыновления практически нет, а на международное надо потратить огромную сумму денег, которой у нас не было. Российские граждане, проживающие заграницей, должны усыновлять по законам страны проживания. Это был тупик.
В перерывах между рыданиями от бесплодных попыток ЭКО, я изучала законы усыновления обеих стран, пока не поняла, что в нашем случае, это возможно. И в какой-то момент просто решилась, и все пошло как по маслу.
Мой муж первый предложил усыновить детей еще до первой попытки ЭКО. В Италии проще относятся к усыновлению. Никогда не сталкивалась с удивлением или чем-то хоть издали напоминающим дискриминацию.
Детей я не искала. Я была согласна на любых двоих детей 0-5 лет. Приехала со списком из 100 подходящих детей из базы данных. И никого из них нельзя было взять по той или иной причине…
Попыталась попросить опеку расписаться в том, что действительно сегодня невозможно выписать направление ни на одного ребенка из моего списка. И мне внезапно предложили моих будущих сына и дочку. Их представили так: «национальные дети» 2 и 4 года, 3-я группа здоровья, только что после возврата (вероятно, поэтому их и не было в базе).
Сейчас могу сказать, что это красивые, здоровые, умные, активные дети. Это были единственные ребята, которых мне предложили, и с которыми я познакомилась. Я плохо отношусь к идее выбирать детей, искать своих детей, ждать, когда екнет сердце.
Просто им была нужна мама, а я просто хотела детей.
С опекой и руководством дома ребенка я общалась как законовед-зануда. Была вежливой, холодной и очень упертой. Вообще-то, в основном, мне встретились хорошие люди. Но они не стремились помочь, и я держала дистанцию. Мы были как по разные стороны баррикад.
Во время первой встречи с детьми запомнилось все до деталей.
Мне прочли документы детей, а потом, я услышала за спиной топот ножек и шепот. Сказала себе, что этот момент важен, потому как я сейчас обернусь и впервые увижу моих детей. Так и получилось. Они стояли такие тихие, стеснительные и держались за руки. Мне они показались симпатичными, но я совершенно растерялась.
За много лет бесплодия я старалась избегать детей, чтобы меньше себя травмировать. А тут поняла, что не знаю, что делать с детьми такого возраста, да и, вообще, с детьми.
Но после предложенной шоколадки они мигом осмелели, записали меня в приятели, и дела как-то пошли потихоньку. Отвечая на вопрос, когда я почувствовала, что я — их мама, а они – мои дети, скажу, что это произошло как-то сразу. Я ехала на знакомство с ощущением, что буду знакомиться с моими детьми.
Через неделю на знакомство прилетел муж. Он очень переживал из-за того, что не говорит по-русски. Но все прошло замечательно. Буквально 15 минут – и уже целая компания детишек во главе с нашими кричали «аванти» (вперед), когда муж толкал их игрушечные автомобили.
Дом ребенка был хорошим. Аккуратно. Красиво. Такая идеальная детская тюрьма за большим забором.
Так получилось, что мы отпраздновали дни рождения обоих детей там. Я познакомилась с примерно 30 детьми. Они бежали ко мне, крича: «Мама!», а Владик их ревниво разгонял.
Тогда они подходили ко мне, прося протереть им ручки или вытереть носы. Они боролись за любое внимание. Я спросила одного мальчика, не хочет ли он сесть в машинку вместе с Владиком, а он ответил: «Я не хочу кататься. Я хочу домой».
Тогда, забирая своих детей, я почувствовала, осознала масштаб проблемы социального сиротства. Было больно, что не могу забрать всех 30 малышей из этого дома ребенка.
Фонд «Измени одну жизнь» снимает видеоанкеты и реально помогает миру узнать о существовании этих детей. Помогает малышам и подросткам выйти на свободу, к маме».
Всю историю о пути Ирины и ее мужа к детям и о том, что было после можно прочитать здесь: https://changeonelife.ru/2020/07/02/irina-markezi/