Не видно птиц. Покорно чахнет Лес, опустевший и больной. Грибы сошли, но крепко пахнет В оврагах сыростью грибной. Глушь стала ниже и светлее, В кустах свалялася трава, И, под дождем осенним тлея, Чернеет тёмная листва. А в поле ветер. День холодный Угрюм и свеж — и целый день Скитаюсь я в степи свободной, Вдали от сёл и деревень. Теснятся тучи небосводом, Синеет резко даль под ним, И бодро конь идёт по всходам, По взмётам, вязким и сырым. И, убаюкан шагом конным, С отрадной грустью внемлю я, Как ветер звоном однотонным, Гудит-поёт в стволы ружья. (1898)
Я обожаю Ивана Алексеевича! В пухлый современный двухтомник, постоянно заглядываю! Он как и Александр Пушкин, Александр Куприн, Иван Тургенев, Михаил Булгаков, Иван Ефремов, мои любимые писатели!
Я к ней вошёл в полночный час. Она спала, – луна сияла В её окно, – и одеяла Светился спущенный атлас. Она лежала на спине, Нагие раздвоивши груди, – И тихо, как вода в сосуде, Стояла жизнь её во сне.
Мы используем cookie-файлы, чтобы улучшить сервисы для вас. Если ваш возраст менее 13 лет, настроить cookie-файлы должен ваш законный представитель. Больше информации
Комментарии 18
Распали костер, сумей
Разозлить его блестящих,
Убегающих, свистящих
Золотых и синих змей!
Ночь из тьмы пустого сада
Дышит холодом прудов,
Прелых листьев и плодов —
Ароматом листопада.
Здесь же яркий зной и свет,
Тени пляшут по аллеям,
И бегущим жарким змеям,
Их затеям — счета нет!
⟨1903—1906⟩
Лес, опустевший и больной.
Грибы сошли, но крепко пахнет
В оврагах сыростью грибной.
Глушь стала ниже и светлее,
В кустах свалялася трава,
И, под дождем осенним тлея,
Чернеет тёмная листва.
А в поле ветер. День холодный
Угрюм и свеж — и целый день
Скитаюсь я в степи свободной,
Вдали от сёл и деревень.
Теснятся тучи небосводом,
Синеет резко даль под ним,
И бодро конь идёт по всходам,
По взмётам, вязким и сырым.
И, убаюкан шагом конным,
С отрадной грустью внемлю я,
Как ветер звоном однотонным,
Гудит-поёт в стволы ружья.
(1898)
Она спала, – луна сияла
В её окно, – и одеяла
Светился спущенный атлас.
Она лежала на спине,
Нагие раздвоивши груди, –
И тихо, как вода в сосуде,
Стояла жизнь её во сне.