«Мы… хотели… чтобы… нас… защитили… но… взрослые… не… слышали… не… видели… не… хотели… знать…» – голоса заполнили каждую клеточку пространства.

– *«Теперь… мы… хотим… чтобы… они… почувствовали… нашу… боль…»
Аня подняла голову. Стыд и страх боролись в ней. Она посмотрела на Лизу, которая тряслась, прикрыв лицо. Нужно было что-то делать. Отчаяние придало ей силы.
«Что вам нужно?!» – крикнула Аня, ее голос дрожал, но был полон решимости. «Чего вы хотите?!»
Вихрь замер. Голоса стихли.
Затем один, чистый детский голос, разнесся по чердаку. «Мы… хотим… играть… с… тобой…»
Аня увидела тонкую, светящуюся нить, исходящую от манекена и тянущуюся к ней. Это была не ловушка. Это было приглашение. Игра. Смертельная игра. Она знала, что если примет ее, то погибнет, как остальные. Но что, если это единственный способ спасти Лизу?
Внезапно Аня увидела маленькое чердачное окно, забранное решеткой. Оно было высоко, но под ним лежала груда старых досок и балок.
«Лиза!» – Аня толкнула ее. – «Туда! Быстро!»
Они бросились к окну. Пока Аня пыталась расшатать гнилую решетку, голоса заговорили снова.
«Ты… убегаешь… опять…»
«Как… тогда…»
«Струсила…»
Аня почувствовала, как что-то хватает ее за ноги, пытаясь повалить. Она отчаянно цеплялась за решетку, ржавый металл впивался в ладони. Лиза, плача, помогала ей, толкая балки под ноги, чтобы Аня могла достать выше.
«Простите нас!» – крикнула Аня. – «Простите, что мы были равнодушны! Простите, что не слышали! Мы не хотели вам зла!»
Слова, казалось, на мгновение ослабили хватку. Голоса затихли, будто прислушиваясь.
«Слова…» – прошептали они. «Что… стоят… слова…»
Аня собрала все силы и рванула решетку. Она скрипнула, затрещала, но не поддалась. Сзади на нее надвигался вихрь.
«Простите нас!» – закричала Лиза, ее голос был полон искреннего раскаяния. – «Мы все совершаем ошибки! Но мы можем измениться!»
Вихрь остановился в паре метров от них.
Аня еще раз рванула. Решетка со скрежетом отошла от рамы. Дерево подгнило.
«Лиза, первая!» – Аня подсадила ее.
Лиза протиснулась в узкий проем, упав на траву снаружи. Затем Аня, израненная и дрожащая, тоже вылезла наружу, скатившись по скату крыши и приземлившись рядом с Лизой.
Они лежали на земле, тяжело дыша, глядя на темные окна приюта. Из одного окна, того самого, откуда они только что вылезли, на них смотрел манекен в детском платьице. Он стоял неподвижно, его пуговичные глаза казались наполненными бесконечной тоской.
А затем прозвучал тихий, мелодичный смех. Чистый, детский смех. И в нем не было злобы. В нем была только печаль.
#ВоронВещий