Ферма

Анна стояла на крыльце, держась за облупившиеся деревянные перила, и смотрела на открывшуюся перед ней панораму. Широкие поля, усыпанные свежей зеленью, мягко скатывались к лесу на горизонте. Солнце, уже клонившееся к закату, окрашивало небо оттенками розового и золотого, заливая всю округу мягким, тёплым светом. Тишина, нарушаемая лишь криками птиц и отдалённым кудахтаньем кур, наполняла её странным, но приятным ощущением покоя.

Её сердце билось быстрее обычного, но не от страха – от предвкушения.

– Ну вот, Анна, – прошептала она себе под нос. – Вот твой шанс.

Анна была из тех людей, кто верил в возможность начать всё заново, пусть даже судьба подсовывала ей карты далеко не лучшего расклада. За плечами у неё была разбитая жизнь в городе: развод, утомительная работа, затхлая однушка в хрущёвке с видом на шумное шоссе. Деревенская ферма казалась ей настоящей мечтой – чистый воздух, своя земля, независимость. Это был её новый старт.

Продавец, мужчина с лицом, покрытым глубокими морщинами, казался слегка нервным, когда передавал ей ключи.

– Цена, конечно, хорошая, – сказал он, кашлянув в кулак. – Но вы уверены? Место... ну, вы понимаете... с историей.

Анна улыбнулась ему, вежливо, но с лёгкой тенью раздражения. Она привыкла к слухам и предрассудкам. Сколько она видела таких подозрительных людей, готовых во всём винить мистику, лишь бы не разбираться с реальными проблемами.

– Истории меня не пугают, – ответила она твёрдо. – Главное, что здесь у меня будет дом.

Дом был прост, но уютен: белёные стены, тёмные деревянные балки на потолке, старинная печь в углу. Мебели почти не было – только кровать, скрипучий стол и пара стульев. Окна смотрели на поля и на старый колодец, обросший мхом.

Хозяйство, несмотря на годы заброшенности, удивило Анну своим состоянием. В сарае, из которого доносились глубокие вздохи коров, пахло сеном и молоком. Свиньи, лежавшие в своём загоне, лениво хрюкали, изредка шевелясь. На земле, усыпленной щебнем, разгуливали куры, пощипывая траву.

Она провела рукой по шероховатой поверхности ограды, глядя на всё это хозяйство, и почувствовала нечто большее, чем просто радость. Это был трепет – будто перед ней открылась дверь в другой, более осмысленный мир.

Первые часы на ферме прошли в хлопотах. Анна расставила немногочисленные вещи, протёрла пыль в доме и сходила к соседям, чтобы познакомиться. Те, однако, встретили её холодно.

– Ты у Виктора ферму купила? – хмуро спросила пожилая женщина с корзиной яиц в руках.

– У него, – кивнула Анна.

Старуха пожала плечами, словно пытаясь скрыть то, что уже собиралась сказать.

– Ну, смотри сама. Только не забудь, что там, где легко, всегда подвох.

На обратном пути Анна оглядывалась на тихую деревню, укутанную дымом от печных труб. Это место казалось ей идеальным. Она была уверена: местные просто не привыкли к новым лицам. Всё наладится.

На закате она устроилась на крыльце с кружкой чая, смотря на мягко качающиеся на ветру травы. В этот момент она чувствовала себя счастливой, пусть даже впервые за много лет.

Её ждала новая жизнь. Она была готова начать всё заново.

Ночью Анна проснулась от странного чувства тревоги. Тёмные стены комнаты были почти невидимы в полумраке, и лишь тусклый свет луны, пробивающийся через окно, рисовал причудливые тени на деревянном полу. В груди стояла тяжесть, как будто кто-то невидимый наблюдал за ней. Она не могла понять, что именно разбудило её, но ощущение было чётким.

Засыпая обратно, она погрузилась в сон, который был одновременно жутким и бессвязным. Образы мелькали перед глазами, не давая покоя. Тёмное помещение. Тусклый свет. Скрипучие шаги по старому полу. И там, в углу... человек. Виктор? Или не он? Лицо, искажённое в ужасе, иссечённое кровью, словно кто-то пытался его скрыть.

Затем женщина. Стон, пронзительный, из-за которого в груди заколыхалась боль. Тело, что-то тяжёлое, падает в темную пустоту... Крик, до боли знакомый.

«Не убивай меня...» – слова едва уловимы, они сливаются с гулким эхом. И снова колодец, темный, как сама ночь. Вода, странно вязкая.

Сон оборвался на полуслове, и Анна проснулась с колотящимся сердцем. В комнате стояла такая тишина, что её глаза не могли воспринимать обычные вещи. Она села в кровати, пытаясь отогнать от себя образы сна, но что-то не давало ей покоя. Ощущение, что она не одна.

Вдруг на улице раздался странный звук – лёгкое шарканье, как будто что-то тяжёлое тащилось по земле. Анна вскочила с кровати, прислушиваясь. Из окна доносился шорох, а потом и громкий хрюк. Свинья? Вспомнив про животных, она взяла фонарик и, не раздумывая, подошла к окну.

На дворе, в тусклом свете ночи, она заметила свинью, стоящую неподалёку от старого колодца. Тварь была непривычно тихой, её тело почти не двигалось. Весь её силуэт, кажется, был покрыт слоем чего-то липкого, чёрного. На мгновение Анна подумала, что свинья просто застряла или что-то еще, но, приглядевшись, поняла, что животное явно вело себя очень странно.

Свинья стояла, склонив голову, не двигаясь, словно ждала чего-то. Анна почувствовала, как по её спине пробежал холодный пот. В свете фонаря её глаза, как две чёрные точки, казались пустыми, будто отражали в себе только тьму. И вдруг она заметила… нечто ужасающее. Вместо привычной свинячьей головы, на этом теле было нечто совершенно другое – человеческое лицо. Оно выглядело искажённым, как неудачная маска, и, несмотря на свою нелепость, оно смотрело на неё с выражением отчаяния и боли.

Сердце Анны заколотилось. Это лицо было узким, бледным, с застывшими глазами. С каждым мгновением оно становилось всё более зловещим. Анна, не в силах оторваться взгляда от этого существа, чувствовала, как её сознание наполняется страхом.

Она сделала шаг назад, пытаясь вразумить себя. Это был сон. Это должно быть сном. Она закрыла глаза, пытаясь прогнать мысли, но как только снова открыла их, лицо было уже прямо у окна. Тварь наклонила голову, и с её губ сорвался едва слышный шёпот:

– Она прокляла меня…

Страх стиснул её горло, лишая воздуха. У Анны зашумело в ушах, и мир вокруг как будто стал невыносимо тихим, плотным. Её мысли смешивались, как в каше, не успевали догонять одну за другой. Она пыталась понять, что происходит, но этот ужас, этот момент безнадежности... не оставлял места для разума.

Затем, не произнеся ни слова, свинья отшатнулась и скрылась в тени, будто растворившись в ночи.

Анна стояла у окна, сжимая фонарик в руках. Мрак в комнате казался угрожающим, а воздух тяжёлым и вязким. Боль и страх, залегшие в её груди, с каждым вдохом становились невыносимыми. Она знала, что что-то страшное произошло, что-то, что было связано с этим колодцем, с этим домом, с теми тенями, что когда-то здесь обитали. И самое страшное – она не могла понять, как ей от этого избавиться.

Утро наступило, но для Анны оно не было таким, как все предыдущие в квартире в городе. Солнце слабо просвечивало через застарелые шторы, играя светом на пыльной мебели. Она сидела на кровати, не решаясь встать, не решаясь взглянуть на светлый мир за окном. Внутри неё была пустота, как будто частичка её самой исчезала. Сон... тот ночной кошмар, он не был случайностью. Он был предупреждением, воплем из тени прошлого. Но что он пытался ей сказать?

Она вспомнила слова риелтора. Мужчина, немного нервный, с бледным лицом, был едва ли более, чем посредником, который желал скорее избавиться от недвижимости, чем раскрывать её историю. "Здесь умерла старушка," – сказал он, протягивая ключи, – "от старости. Хозяин решил продать дом и переехать в город." И хотя это казалось простым, лёгким объяснением, не давало ощущения искренности. И как-то так, между строк, Анна почувствовала, что не всё так просто.

Соседи тоже не были в курсе всех подробностей. Одни говорили, что старуха умерла своей смертью, что это было неизбежно. Другие же, с заметным испугом в голосах, шептались о её сыне. Некоторые утверждали, что её жизнь оборвалась не по естественным причинам, а из-за помощи самого сына, что он помог ей "отправиться на тот свет". Это объяснение казалось не менее вероятным, чем первое. Только вот доказательств ни у кого не было. Тёмные слухи. Тёмные тайны.

Она не могла забыть лицо свиньи – искажённое, ужасное, с человеческим выражением боли и отчаяния. Что это значило? Почему она увидела это лицо, почему ей приснился этот кошмар?

Скорее всего, ответ был где-то здесь. Где-то в этом доме. Она поняла, что сон не был случайным. Это был не просто беспорядочный набор страхов. Это был крик. Кто-то, что-то, пытался донести до неё правду. Анна вспомнила слова свиньи. "Она прокляла меня..."

Ночь пришла тихо, как и всегда, но для Анны она была невыносимой. Вчерашний кошмар, повторился с ещё большей яркостью, с ещё большим ужасом. Теперь она видела всё в мельчайших деталях. Колодец, чёрная, как сама бездна, вода, которую не могло поглотить время, и лицо, деформированное, изуродованное болью. Это было лицо матери, которую убил, а потом скинул в колодец ее собственный сын. Слова проклятия эхом отдавались в голове. Снова и снова, снова и снова. И с каждым мгновением кошмар становился ярче, становился реальнее, пока не начал сжимать её, как железные тиски.

Анна проснулась в холодном поту, ощущая липкость между пальцами. Она резко вытащила руку из-под одеяла, почувствовав, как что-то влажное прилипает к коже. Странное, противное ощущение, как будто её пальцы утонули в какой-то вязкой, липкой субстанции, которая не хотела отпускать. Это было отвратительно. Она вздрогнула и села на кровати, хватая воздух, будто это могло спасти её.

Звуки, до этого еле уловимые, вновь прорезали тишину. Тот же звук — тяжёлое дыхание, как будто кто-то стоял прямо под её окном. Она осторожно подошла к стеклу, заглядывая в темноту.

И снова она увидела её. Свинью. Её глаза горели разумом, страданием. И её лицо... оно было человеческим. Она наклонила голову, наблюдая за Анной, её рот чуть приоткрылся, и в тени, в его тёмном, зловещем молчании, Анна услышала:

— Ты в опасности...

Голос был слабым, еле слышным, но таким отчаявшимся, что у Анны кровь застыла в жилах. Свинья говорила, как человек, её слова были чёткими, но тихими, как шёпот проклятого духа.

— Что я могу сделать? Этот дом, единственное что у меня есть! Мне некуда идти... — спросила она, не в силах скрыть страх, который теперь заполнил её сердце.

Свинья посмотрела на неё, и в её взгляде было что-то невыносимо холодное.

— Ты не успеешь ничего исправить. Время на исходе. Просто беги...

В следующие несколько дней Анна не сидела сложа руки. Она твердо решила найти помощь. Священники, ведьмы, колдуны — она обращалась ко всем, кто хоть как-то мог помочь ей избавиться от проклятия. И на время свинья исчезла. Её не было видно, не было слышно.

Но пальцы её рук продолжали липнуть. В первую ночь всё было едва заметно, но с каждым днём они становились всё более липкими. И не только пальцы. Её постоянно мучил голод. Она ела больше, чем обычно, но чувство голода не исчезало, как будто что-то было внутри, требующее всё больше и больше пищи. Она начинала кашлять. Это был сухой, мучительный кашель, будто что-то застряло в её горле.

Шестая ночь. Тот же звук. Тот же кошмар. И вот она снова стояла у окна, в тёмной ночи, готовая увидеть её — свинью.

Свинья стояла прямо у окна, её глаза сверкали в темноте, и её лицо... лицо было полностью человеческим. Она открыла рот и произнесла, с ужасным, печальным злорадством:

— Я предупреждал тебя. Ты не послушалась. Теперь ты следующая.

Анна почувствовала, как в её горле поднимался крик. Она хотела закричать, но звук вырвался из неё не как человеческий, а как визг, такой же истеричный и полный страха, как у свиньи. Страх охватил её. Она отскочила назад, упав на колени. Когда она посмотрела на свои руки, всё стало ясно. Её пальцы слипались, превращаясь в что-то твёрдое, похожее на свиные копыта. Она не могла двигаться. Не могла кричать. Её тело сопротивлялось, но это было бесполезно. Она чувствовала, как её кожа становится грубой, как её тело теряет человеческие очертания. И крик, утопающий в визге...

Её крик затих, оставив только тяжёлое дыхание и глухие звуки. В её сознании оставалось лишь одно слово: Проклятие.

Кладбище страшных историй 

#мистическиеистории